"Яков Наумов, Андрей Яковлев. Схватка с Оборотнем" - читать интересную книгу автора

- Так какая ваша настоящая фамилия? - спросил следователь.
- Мандрыка, - ответил арестованный, - а кличут Григорием Тарасовичем.
- Что-то вы путаете, гражданин Кущенко, - сказал ему следователь.
В лице арестованного не дрогнул ни один мускул:
- Таких не знаю.
- Знаете, - настаивал следователь. - Кущенко Назар Григорьевич,
командир куреня оуновской или, как вы ее тогда называли, Украинской
повстанческой армии. Так?
- Нема таких знакомых у мене, - сказал арестованный, - ничего такого я
не знаю.
Очная ставка с уполномоченным "Заготзерна" тоже не произвела
впечатления на кузнеца.
- Та шо вин плете? - выслушав взволнованный рассказ свидетеля,
пробурчал кузнец. - Брешет як собака.
- А это что? - подскакивая к нему вплотную, закричал уполномоченный; он
пальцем указал на обнаженное волосатое запястье, где выделялся рваный шрам.
Мандрыка вскочил, маленькие его глазки налились кровью, он схватил
уполномоченного, но следователь крикнул: "Сесть!" - и кузнец успокоился.
- То у мене сызмальства, - пояснил он следователю, закатывая рукав.
- Подлец! - крикнул уполномоченный "Заготзерна". - Это не сызмальства у
тебя, а с сорок седьмого года, когда дружка моего Кольку Анисимова пытал...
Ну, теперь за все ответишь, гадина!
Кузнец, не шевелясь, смотрел перед собой.
- Отказываетесь что-либо сообщить, Кущенко? - спросил его следователь.
- Я - Мандрыка.
- Признаете верным сообщение этого товарища?
- Брехня.
- Тогда еще посидите, подумайте.

Он сидел в камере и вспоминал. В конце сорок четвертого года он ушел из
Львова и в небольшой деревеньке был встречен полковым атаманом Бакланом.
"Прийшов? - спросил тот. - Добре. Будешь у нас куренным. Як дела у
городу?"
"Червонные наводят порядки".
"Ось мы им тут поднаведем порядки!"
В тот день они напали па польское село. Поляки были вооружены и
защищались. Он, взяв с собой канистру с бензином, прополз в темноте под
пулями до крайней хаты, плеснул бензин и поджег. Хаты загорались одна за
другой. Отпор поляков сразу ослабел. Ворвавшиеся в село бандеровцы
расстреливали мечущихся у горящих домов людей. К утру добили последних.
На следующую ночь подстерегли обоз с ранеными красноармейцами, и всех
до одного перекололи штыками, а офицерам на груди вырезали звезды...
Так начиналась его лесная жизнь. О ней он мог еще многое вспомнить, но
не хотел. Он знал, что в Сибири, на Кубани, на Севере живут его бывшие
товарищи. Почему попался он один? За что их милует Бог? И ярость ударила ему
в голову. Всю ночь она бушевала в нем и не давала уснуть. А утром на допросе
он допустил первую ошибку.
- Меня узяли-то гарно. Трепать языком я не буду, только дюже обидно
мене, шо я тут гнить буду, в цей каменной коробке, а другие на свободе.
- Кто, например? - спросил следователь.