"Яков Наумов, Андрей Яковлев. Схватка с Оборотнем" - читать интересную книгу автора

умел ни на секунду не ослаблять внимания к делу охраны государственных
интересов и всегда был готов учиться всему новому и передовому.
Миронов вспоминал, как тринадцатилетним мальчиком, покинув Бобруйск,
где погибла его семья, он вышел после трехдневных скитаний по лесам на
передовые посты партизанской бригады. Была осень. Промозглый холод заползал
под его лохмотья, пока усатый партизан вел его по ночному лесу к
партизанскому лагерю. Из землянки, к которой его подвели, вышел коренастый
человек, одетый в телогрейку и военную фуражку, оглядел его и сказал:
- Проходи, поговорим.
Тогда они говорили в первый раз - беженец-мальчишка Андрей Миронов и
начальник разведки партизанского отряда майор Скворецкий.
Много было сказано в тот вечер, и удивительно, что раскрыл свою душу не
только тринадцатилетний мальчишка, но и взрослый человек, закаленный почти
двадцатилетней работой по охране интересов Советского государства. С тех пор
они были неразлучны. Андрейка стал ординарцем и вестовым Скворецкого. И
расставались они только тогда, когда Андрей уходил в глубокую разведку. А с
приближением лета сорок четвертого года Андрей все чаще уходил в разведки.
Готовился мощный удар. И требовалось все больше и больше сведений о
противнике. И никто не мог так легко добывать их, как Андрей. Правда, это
была видимая легкость. Перед каждым заданием Скворецкий, осунувшийся,
напряженный в ожидании предстоящей операции, репетировал с ним возможные ее
варианты. Андрей должен был отвечать гестаповцу, полицаю, должен был вжиться
в очередную легенду, и только тогда, когда Скворецкий был удовлетворен
результатами, мальчика отпускали в разведку. И, бродя по селам и станциям,
забитым немецкими солдатами и техникой, покрытой летним камуфляжем, он ни на
секунду не забывал, что там, за десятки километров, в лесной землянке
волнуется и ждет его майор Скворецкий. И это ощущение необходимости своего
возвращения помогало Андрею быть находчивым и решительным при выполнении
задания.
Посвистывая, проходил он мимо немецких патрулей, спорил и плакал перед
останавливавшими его полицаями, доказывал им, что мамка послала его к тетке
за картошкой и солью, потому как дома совсем ничего не осталось, и,
убежденные его видом и молодостью, полицаи в конце концов отпускали
мальчика.
А через день-два на этом отрезке дороги летели с рельсов немецкие
эшелоны, взрывались гранаты и гремело над селом неудержимое "Ура!".
После войны, когда Андрей учился в спецучилище МГБ, Скворецкий часто
навещал его. Андрей приезжал к Скворецкому на каникулы, знал его жену
Антонину Федоровну, и в их доме его всегда принимали как родного. Годы шли,
Андрей все реже и реже писал по знакомому адресу, у него уже была семья,
интересная работа. Правда, несколько раз он навещал Скворецких, приезжал в
командировки. А в это свое пребывание в Крайске поручение, данное ему
генералом Васильевым, настолько поглотило его, что он забыл о том, что кроме
служебных бывают еще и иные отношения. К тому же Скворецкий никогда не
вызывал к себе сочувствия или жалости. Он был сильный и твердый человек,
решительный и умелый руководитель. Поэтому и мысли не возникало о том, что
он тоже нуждается в нежности, в братской или сыновней привязанности. И
только после разговора о воскресном турпоходе Миронов понял, как одинок его
партизанский отец. И теперь, стоя перед раскрытым на ночную площадь окном,
он обвинял себя в черствости и неблагодарности.