"Священник Иоанн Наумович "Путеводитель доброй жизни"" - читать интересную книгу автора

коли и след наш уже замело? "Ну так поезжай, - говорит, - куда хочешь,
только на месте не стой, потому что этак и мы замерзнем, и лошади".
Ударил я по лошадям, - снова поехали. Еду, еду, еду, - ничего ровнехонько
перед собой не вижу, чувствую только, что еду. Вдруг будто сила какая
схватила меня за руки: "Останови лошадей!" "Тпр-у-у!" - подобрал я вожжи:
лошади стали. "Что ты стал, Онуфрий? - спрашивает батюшка. - Поезжай, не
стой: шибко мороз пробирает". У меня тоже руки окоченели и веки на глазах
смерзлись, а отчего-то я все-таки остановился. "Ну, - говорит отец Андрей,
- коли уж остановился, так слезай, посмотри, нет ли какого следа, не
заметишь ли чего-нибудь". Так я и сделал, но только ступнул - да и рухнул
куда-то. Кричу: "Спасите!" Ухватился руками за какой-то куст и повис на
уступе глубокого оврага, над самою пропастью: слышу, как плещут подо мною
волны и шумят, сталкиваясь, льдины. Батюшка соскочил с саней, схватил меня
за руки да с великим трудом втащил обратно на верх уступа. К этому времени
немножко уж рассвело, - осмотрели мы место, да так руками и всплеснули:
один только еще шаг - и смерть бы неминучая и нам самим, и лошадям! Пали мы
оба на колени, помолились и поблагодарили Господа Бога, что чудом таким
спас Он обоих нас от погибели. Тут мы опознали место и повернули на Волю.
Дорогой я и спрашиваю:
- Батюшка! Что это такое было, что мне будто кто-
то крикнул: "стой", будто схватил кто за руки?
- А ты и не знаешь? - говорит - Это ангел-хранитель.
- А чей, - говорю, - ваш или мой?
- Вот это неведомо: мой ли, твой или, может, твоего
или моего младенца невинного. Мы ведь с тобой грешные люди.
После этого, Никола, я хорошо понял слова псалма: Яко
ангелом своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех
твоих...
Ну, как там далее сказано? Яко на мя упова, и избавлю и:
покрыю и, яко позна имя мое. Воззовет ко мне, и услышу его: с ним
семь в скорби, изму его и прославлю его.
В нужде, в беде, в горе Бог будет с тобой, и легче тебе будет, и не
впадешь в отчаяние. Бог выведет тебя из всякой опасности да еще и прославит
тебя. Расскажу тебе то, что сам испытал. Вот как было дело. У нас на
посаде, при самом въезде, в том месте, где каменный дом рыжего еврея
Хаскеля, стоял еще старый деревянный, и жил в нем очень юркий жидок
Мендель, бросавшийся на всякие предприятия. Наши посадские повадились
ходить к нему на выпивку, на медок; бывал и я, хоть и не часто, за компанию
с приятелями. Жидок продавал и билеты лотереи от начальства. Вот однажды
выпили мы с приятелем по стаканчику меду, и взяла меня охота попытать
счастья. Вынул я деньги да и говорю Менделю: подай билеты! Полез он в ящик,
вынул три номера, записал их, - я взял расписку, завернул ее в бумажку и
сунул в карман. В ближайшую субботу случился во Львове розыгрыш, и мои
номера выиграли. А был у нас на посаде пьяница горький - Бартушкевичем
звали, - отавной полицейский чиновник, за пьянство изгнанный со службы,
шатавшийся по жидовским домам, подбивавший посадских заводить тяжбы, да
строчивший им прошения. На ту пору, как привезли номера из Львова, он как
раз был у Менделя. Еврей взял свою книжку с номерами, стал отмечать в ней
выигрыши; Бартушкевич тоже наклонился над столом и смотрел в книжку - не
выиграл ли кто из посадских, рассчитывая на выпивку от счастливца. И вдруг