"Сергей Наумов. В двух шагах от "рая" (Икатель № 1, 1981) [B]" - читать интересную книгу автора

Чиликин слился с пулеметом. Хорошо видно, как по каменистому склону
веером укладываются пули, высекая искры. Ках-ках-ках... Это кашляет МГ. И
охотники не выдерживают прицельного, точного огня. Прекращают движение. И
становится тихо. Молчит и миномет.
Вначале Чиликин принял молчание немцев за желание взять передышку,
может, выслушать команды офицера. Но потом понял, что ошибся. Спиной
почуял опасность. Екнуло сердце. Незаметно повернул голову вправо я
взглянул наверх. Там, на шпилеобразном утесе, стоял немец. Он беззвучно
смеялся. Вот почему не стреляли гитлеровцы. "Откуда он? Откуда? - билась
мысль. - С неба, что ли?" И вдруг понял - с неба. Парашютист. Один. Больше
ведь моноплан-парасоль взять не может. Не зря кружил, сволочь, полдня.
Теперь все. Расстреляет, как цыплят. Гитлеровец стоял на острых, как
лезвие ножа, каменных перьях. Чиликин видел, как напряженно держал он свое
тело, низко согнув его, словно лыжник, готовый устремиться вниз.
- Гайда, не шевелись... - тихо сказал Щеколда, - сзади немец.
Окликнет - встань и подними руки...
Гайда вздрогнул. Скосил глаза на Чиликина. Тот кивнул.
- Я пойду к немцу, вроде бы сдаваться. Если он меня пустит на
пятнадцать шагов, я его сниму, у меня за комбинезоном нож... Если нет,
тогда ты... из парабеллума от бедра...
Нож за шеей в специально сшитой кобуре Щеколда носил всегда. Он
придумал это сам. И дважды спас себя этой придумкой от смерти. Трижды ему
приходилось делать вид, что он сдается, и трижды противник падал,
сраженный точным броском ножа.
С утеса послышалось резкое, пронзительное восклицание. Щеколда
обернулся, выпустил пулемет, встал и поднял руки. То же самое проделал и
Гайда. Немец не отрываясь следил за каждым движением разведчиков, поводя
стволом автомата.
Но вот Чиликин медленно двинулся к утесу.
- О гросс русс Иван... - несколько удивленно воскликнул немец, -
комм, комм... Вас? Хочешь сказать - плен есть гут...
- Я, - глухо вымолвил Щеколда.
- Комм...
И вдруг немец рявкнул:
- Хальт!
Чиликин прикинул расстояние и вздохнул - еще далеко.
Немец согнул колени и показал рукой на землю.
- Ферштейн, русс Иван...
"На колени хочет поставить, - понял Щеколда. - Ну, конечно, ему же
перед своими нужно покрасоваться. Двое русских, один на коленях...
Ладненько.
И Щеколда рухнул на камни.
Снизу донеслись крики.
- Комм, комм, - манил его немец-парашютист, не отрывая, однако,
взгляда от обеих фигур.
И огромный мощный Чиликин пополз на коленях. Он задыхался от ярости и
считал метры. Еще. Еще ближе. Ну подними же взгляд, один только раз. Что
же ты? Ведь они орут, твои товарищи, они поднимаются к тебе и орут от
восторга.
Крики раздавались все ближе, и тут кто-то, видимо офицер, громко