"Сергей Наумов. Скажи им, пусть помнят... (Икатель № 1, 1977) " - читать интересную книгу автора

В заросшей орешником низине было сыро, промозгло, неуютно. Дети сбились
в плотную кучку, согревая друг друга полуголыми исхудалыми телами. Они
негромко переговаривались, словно читали молитву.
"Их нужно накормить, иначе они не дойдут, - подумал капитан. - Хотя бы
по стакану молока с хлебом. Тушенка не годится - умрут сразу. У Петухова в
НЗ сухари..."
Но прежде чем пришло решение, Тасманов уже напряженно прислушивался.
Сверху от дороги доносились странные незнакомые звуки. Чвак-чвак,
чвак-чвак... Будто квакала огромная лягушка.
Звуки становились сильней, обрастали другими, треснула валежина,
зашуршала прошлогодняя хвоя.
И, осознав, что он слышит чваканье кованых сапог, Тасманов по-немецки,
чтобы было понятно детям, громко шепнул:
- Руих!
Петухов и Кудря замерли с изготовленными автоматами там, где их застал
приказ командира. Долгих лег на рацию, поводя стволом трофейного пулемета в
сторону звуков.
Тасманов достал две гранаты с длинными деревянными ручками. Гранаты
были немецкие, очень удобные в таком вот назревающем бою.
Как не хотел и боялся сейчас Тасманов этого боя! В штабе ждут карту. По
рации всего не скажешь. Карта - это его, Тасманова, глаза. И то, что увидели
они, теперь хотели увидеть и Дробный и комдив.
И какой может быть маневр в скоротечной схватке, когда ты скован,
спеленат по рукам и ногам спасенными детишками.
Тасманов слушал теперь уже близкие шаги, стараясь уловить повизгивание
овчарок, слова команд. Но раздался приглушенный кашель, и хриплый голос
кому-то сказал:
- Еще полчаса, Юрген, и ты выпьешь горячего кофе...
- Шнапса, Курт... - отозвался вялый тонкий голос.
И капитан понял, что это не погоня. Патруль. Три солдата с
фельдфебелем. Рядом передовая, а может быть, и стык зарывающихся в землю
полков.
Тасманов со стремительностью рыси присел, сунул гранаты под куст и
выхватил нож. Кудря и Долгих уловили и поняли движение командира, отложили
автоматы и достали короткие финки. Сержант же стоял у самого края впадины,
напряженно вытянув шею, держа палец на спусковом крючке "шмайсера".
Тихон негромко застучал дятлом - даже Тасманов обернулся. Петухов
скосил глаза на стук и увидел Кудрю, подбрасывающего на ладони финку.
Петухов воевал с первой минуты войны. Сержант, как и Тасманов, служил
на границе. Был ранен, контужен при обороне заставы и все же ночью,
оставшись в живых один, уполз в ржаное поле, отлежался и ушел в леса.
Прорывался с регулярней частью из окружения.
Тасманов взял его в разведку из пехотной роты, прослышав в штабе о
сержанте-чудаке, который возит с собой пограничную фуражку и надевает ее в
последнюю минуту перед атакой.
С Петуховым было легко. Тасманов не заботился и не думал о его
действиях, был уверен - сержант все сделает как нужно.
Петухов бесшумно лег и как растворился в земле.
Капитан мельком взглянул на ребятишек. Дети стояли тихо, словно и они
знали, что сейчас на каждый звук откликается только смерть.