"Иван Наумов. Синяя комната" - читать интересную книгу автора

"морская" фаза путешествия создает предпосылки правильного психологического
настроя. Все равно межзвездный корабль декорируется под такой же парусник
или круизный лайнер. Замена визуальных и вестибулярных ощущений -
первооснова путешествия. На плоту космопорта ты пересаживаешься с одного
корабля на другой - и все.
- И все. Месяц в пути, гуляя по палубе, танцуя по вечерам, встречая
нарисованные закаты и смоделированные рассветы, флиртуя со стюардами...
Знаешь, я бы не отказалась от подобной поездки.
- Исключая стюардов, я тоже.
- Если уж зашла речь о стюардах - ты не голоден?
В одной из кают, сразу названной камбузом, они нашли биоблок, выдающий
до шестнадцати килограммов живой массы в сутки, что многократно превышало их
потребности, и стандартный набор кухонных принадлежностей. Кроме того,
маленькие горшочки с натуральным и вполне съедобным салатом, были запрятаны
по всему судну в самые странные места, и Маджента сочла возможным
использовать несколько листочков в пищу.
В другой каюте Нэй нашел два пыльных шезлонга и вынес их наверх. Пустая
бочка стала обеденным столом. Мадж сервировала обед, как смогла.
Розовато-сизая губчатая биомасса не шокировала Нэя - все-таки он проработал
всю жизнь над тем, чтобы она казалась людям чем то более аппетитным, и
пробовал ее раньше неоднократно. Листья салата были восприняты как деликатес
именно из-за своей реальности, так-то - трава травой.

Проворочавшись до утра, по-стариковски охая, они выбрались на палубу.
Солнце светило сквозь густой туман. Сияющее молоко окутывало судно. Несмотря
на безветрие, они уверенно скользили вперед.
До полудня туман так и не рассеялся. Почему-то Нэй почувствовал, что не
очень доверяет своим часам. Маджента на камбузе изучала опреснитель и
тихонько пела по-португальски.
Нэй поднялся на капитанский мостик. Как и ожидалось, для управления
судном имелся штурвал. Красивый, аутентичный штурвал. Хочешь - крути его
влево, хочешь - вправо, ничего, включая курс корабля, от этого не менялось.
Не было ни компаса, ни астролябии, ни секстанта, ни прочих приборов,
названия которых остались в памяти из детских книжек.
- Я не могу понять, - за вторым уже обедом сказал Нэй жене, - что здесь
реально, а что нам лишь кажется. Гардеробная комната, которой не было вчера,
заполненная одеждой нашего размера. Всякие мелочи, появляющиеся, пока ты
отворачиваешься в другую сторону - что это?
- Это гетское судно, - сказала Маджента, - что ты знаешь о гетах?

Ни в тот день, ни на следующий космопорта не было. Светящийся туман
по-прежнему не рассеивался. Вопрос о гетах стал действительно актуален. Нэй
не находил себе места из-за Мадженты. Если предположить хотя бы на
мгновение, что каким-то неведомым образом деревянная развалюха могла
захватить их сознание до такой степени, что они не заметили пересадки на
настоящий корабль, то Мадж находилась в смертельной опасности. Достаточно
было вновь отключиться импланту - а Нэй был уверен, что в настоящий момент
металлические контакты на какое-то время снова нашли в мозгу свои нейронные
связи, - и она умрет. Осознав невесомость или многократные перегрузки, даже
находясь в стандартном полуанабиозе, Маджента вряд ли смогла бы