"Ивона Наварро. Музыка смерти [F]" - читать интересную книгу автора

Тот двойник Деймона не вернется никогда. Кин знал это лучше самого
Деймона, поэтому даже не моргнул глазом. Руки облеченного властью человека
остались спокойно лежать на прекрасно отполированной поверхности стола, их
отражение делало его похожим на четырехрукого андроида - недавно
изобретенного инструмента для исполнения дьявольского рока.
- Вы хотите чужого, - повторил Кин.
Деймон нетерпеливо шевельнулся, словно напоминая Кину, что это не
прием у психоаналитика, где доктор повторяет все сказанное пациентом, дабы
быть уверенным, что правильно его понял.
- Давайте подумаем, - продолжил вице-президент, - вы не занимаетесь
оружием, значит, эта причина отпадает. Вы не занимаетесь ни медициной, ни
лекарствами. Так что же такое вы намерены свершить, чтобы у вас могла
возникнуть нужда в чужом, Деймон?
Деймон молитвенно протянул вперед руки, безмолвно взывая к Кину,
словно перед ним сидело божество, выражая этим неосознанным жестом надежду
на понимание, пристально глядя на него, словно пытаясь разглядеть хотя бы
малейший след сопереживания.
- Для звука.
Последнее слово он произнес шепотом, который проник, казалось, в
каждый уголок наполненного фильтрованным воздухом просторного кабинета.
Его шепот продолжал метаться, отражаясь от стен, и дразнить обоих, со
свистом рассекая пространство. Наконец где-то очень глубоко внутри Кина с
неохотой возникла некая трещина, и он позволил себе загореться мечтой
Деймона. Ему почти слышались вырывающиеся из стальной глотки
эксцентричного творца-художника голоса чужих, почти виделось срывающееся с
его языка ядовитое пламя.
Деймон и Кин сидели, уставившись друг на друга, а метавшийся по
кабинету шепот композитора постепенно таял. Горькие воспоминания вспышками
танцевали в голове Деймона, пока он ждал вердикта Кина. Он вспоминал, как
вопли ярости чужих впервые достигли его ушей. Дело было возле витрины
магазина с видеоэкраном: в новостях 86-го канала сообщалось об инвазии в
тюрьме-колонии на острове Лонг-Айленд. Обыкновенная сенсационная чепуха,
кое-как сляпанная, лишь бы вырваться на экран. Но на Деймона она произвела
впечатление, правда такого свойства, на которое дельцы от средств массовой
информации вряд ли могли рассчитывать. Видеозапись демонстрировала
подвальное помещение главной тюрьмы-колонии, где чужие, соединившись
гроздью, оборонялись от воинского отряда, бойцы которого были облачены в
костюмы из какого-то нового материала, способного противостоять кислотной
среде и выдерживать даже температуру горящего желеобразного напалма. Вопли
тварей звучали для Деймона единой мелодией первозданной, ничем не
запятнанной ненависти.
А Деймон знал, что такое ненавидеть, ненавидеть так сильно, так
непередаваемо сильно...
Мало ли обозревателей резко критиковали его работу, называя ее
"усталой", "невразумительной" или, что хуже всего, "скучной"? Он не
находил понимания у музыкальных критиков, публика игнорировала его,
"Синсаунд" над ним насмехалась. Он много и упорно сражался, пытаясь
всерьез достучаться до публики, которая, похоже, желала только адского или
кровавого рока, причем обязательно - Бог ей судья - в исполнении
певцов-андроидов или отвратительных андроидов-мутантов с четырьмя руками,