"Дмитрий Нечай. Окно в пустоту" - читать интересную книгу автора

воспоминания были ключом от двери, за которой долгий коридор исследований
вывел, наконец, его к той цели, к которой он подсознательно рвался, как
ученый, всю жизнь. Шалли вспомнил тот вечер, тихое уличное кафе и тот
столик, за которым они сидели.
- Ты сегодня какой-то грустный, что-нибудь случилось? - Она взяла его
руки и ласково погладила ладонь.
Шалли накрыл второй рукой ее руку и слегка пожал ее, выражая
благодарность за беспокойство.
- Так, мелочи, я думаю, об этом не стоит, давай лучше о тебе. Ты
что-то говорила о своей бабушке, она была какой-то необычной, я слышал.
Расскажи, если не трудно.
Она улыбнулась и, кокетливо наклонив голову, спросила:
- А тебе это будет интересно?
Он утвердительно качнул головой.
- Ну, хорошо, только не сердись, потому что это бывает только тогда,
когда я не вижу тебя. Ты ведь так часто бываешь занят у себя на работе.
Временами, когда мне бывает особенно грустно, я сажусь за письменный
стол и достаю из множества его ящиков пачки старых фотографий. Обычно это
бывает вечером. Полузатемненная комната как бы преображается, и я уношусь в
мир своих воспоминаний и фантазий. Странно, но я вроде и не такая старая, а
поведение, подобное этому, в юности без колебания назвала бы старческим,
усматривая в нем безысходность реальной жизни, соответственно зовущую к
облегчению, которое находят в путешествие по прошлому. Нет, прошлое
нисколько не было ярче или интереснее будущего или настоящего, но именно в
нем всегда почему-то находится все то, что уже безвозвратно ушло и, увы,
обречено не повториться.
Моя старая бабушка, она была чрезмерно добра ко мне. Видимо, правы те,
кто говорят, что внуков, по непонятным причинам, любят больше, чем детей.
Как сказал кто-то, может быть, потому, что они приходят к старикам во
времена увядания яркими и манящими полнотой жизни цветами. Может, так, а
может иначе, но бабушка меня любила гораздо больше, чем моих родителей. Они
были уже взрослыми людьми, у них была своя жизнь, наполненная каждодневными
бытовыми и рабочими заботами. Они были полноправными членами общества и
полноценными его участниками. Я же была, в силу, возраста, вне этой среды.
Потоки ехавших на работу и по делам воспринимались мной, как нечто
постороннее, не мое, тревоги и беспокойства людей мало трогали меня и мой
маленький детский мир. Хотя тогда он совсем не казался мне таким маленьким.
Кажется, именно это и делало мои отношения с бабушкой столь близкими по
духу. Хотя, разумеется, ничего общего в нас, кроме этого маленького нюанса и
родственных отношения, пожалуй, и не было. Даже по вкусам мы были разными
людьми. Бабушка признавала только духовную близость, неизбежность хороших
отношений, зависящую от условий, в которых люди находились, она
категорически отвергала.
- Вы можете быть братьями или сестрами, но это еще ничего не дает, -
говорила она своим посетителям. - Прежде всего, вы должны чувствовать друг
друга, знать, что друг другу вы нужны.
Посетителей, кстати, всегда хватало.
Хотя бабушка и не относилась к легендарным личностям, скорее, это
происходило только лишь из-за ее собственного нежелания. Я часто и все
время, как впервые, не переставала удивляться тому, что даже на сеансах