"Евгений Нечаев. Квадро" - читать интересную книгу автора

были -надцать лет назад.

"Митинг шумел разноцветьем идиотов и транспарантов.
- Перестройка не оправдала себя. Никакой гласности, никакой свободы
слова! - надрывался оратор. - Мы требуем свободы слова! Мы требуем, чтобы
нам вернули самые простые ценности свободы, что отобрали у нас!
Стоящая под трибуной, толпа баранов радостно блеяла, вторила козлу,
ведущему их даже не на бойню, хуже. В мир без ограничений".

- Помните? Свобода слова... Вам нужна была свобода хамства! Свобода
гадить в газетах и книгах, унижать без опаски получить промеж рогов.
- Вы не понимаете!
- И тогда не понимали, - огрызнулся Сэлфиш. - Что могли понимать
пяти-восьмилетние ребятишки? А? Мы лишь пялились на киоск, в котором блестел
глянец журналов. "Откровение московских шлюх!" и соответствующая
иллюстрация. Мы не понимали и половины, но впитывали. А вы! Вы, истекая
похотливой слюной, покупали, жрали, давились и требовали добавки! Свободы
слова! И побольше голых баб на обложках. Первые видеосалоны помнишь?
Червонец, и заходи, кто хочет. На "Эммануэль", "Дикую Орхидею" и прочее. И
после этого ВЫ удивляетесь вечеринкам нынешних студентов, где покраснеет
сама Чичоллина. Скажите, Вам этого было не нужно? Спрос родил предложение.
Сколько вы хотели, столько вам и дали. А дерьма вы хотели много.
Старик мучительно покраснел, не иначе как вспоминая собственную
коллекцию порноизданий и кассет. А Сэлфиш безжалостно добивал:
- Еще? Может, вспомнить Вам рухнувшие памятники? На пьедесталы Вы
возвели дрянь и накипь. Вы растили поколение Бандитского Петербурга, Слепых,
Бешеных и прочих убогих. Ублюдочные родители, вы еще возмущаетесь
собственным детям? Хотя... кого вы могли воспитать? Вы, считавшие свою
страну помойкой, а страну врага раем. Вы, возведшие в герои Сахарова,
Резуна, Солженицына и Волкогонова, поливающих грязью Ваших отцов и дедов.
Втоптавшие в грязь все сделанное вашими родителями их веру и мечту, требуете
уважения и "морали" от своих детей?
Старик затрясся, нервно сжимая сухонькие кулачки. Колкая, едкая правда
жгла глаза и огрызки его душонки.
- Замолчи, - истерически выкрикнул "Истинный Демократ", "Совесть Нации"
и просто омерзительный человечек.
Сэлфиш поднялся. Продолжать разговор было бессмысленно.
- Ты грязь.
Старик сполз в лужу, судорожно тиская упаковку лекарств.
- И место твое в грязи.
Сэлфиш отступил на полшага назад, не давая брызгам долететь до своего
плаща.
В глаза старику смотрело будущее, сюрреалистическое, нереальное, где
родители превращаются в ненужный хлам, сдаваемый в дома престарелых.
Будущее, за которое они так боролись, к которому стремились, презрительно
перешагнуло через них. Поколение, чьи деяние и попустительство разрушили
Империю, умирало в презрении собственных детей. Они так стремились
уничтожить Систему, ненавидимую ими, разрушить, сломать, сокрушить. Так
стремились, что забыли простую истину. Любое разрушение порождает лишь мусор
и грязь на котором хорошо зреют сорняки, безжалостные ко всему, и в первую