"Ирина Надеждина. Горький мед, сладкий яд " - читать интересную книгу автора

- Положи на место, - спокойно сказал Владислав.
- Я думал, что ты не видишь, - разочарованно вздохнул Алик.
- Ты же знаешь, что я вижу ушами. Алинька, сделай доброе дело, выдави
из грейса сок, влей туда одну рюмку водочки и, если стакан будет не полный,
долей минералки. Я так удобно уселся, что шевелиться не хочется.
Алик ушел и вернулся через некоторое время с высоким стаканом.
Владислав отпил немного и поставил стакан на журнальный столик. Алик уселся
на свое место.
- Па, ты что-то сегодня с коньяка на водку перешел и пьешь как водичку.
- На душе гадко, Алена. Ты не волнуйся, я в полном порядке.
- То-то и оно, что ребята все под шафе, а ты - ни в одном глазу, - Алик
задумчиво посмотрел на него. - К Нике ездил?
- Да, прямо из аэропорта поехал, - Владислав тяжело вздохнул.
- Она плакала?
- Да... Ты ее видел?
- Видел. Я втихаря от Нели с Генчиком поехал. Представился ее братом.
Меня пустили. Знаешь, я никогда не думал, что так буду расстраиваться
оттого; что плачет женщина, - Алик говорил это совершенно серьезно. - И
никогда не думал, что мне будет так ее жаль. Почему-то когда я узнал, что
она в положении, для меня это было, сам помнишь, только поводом для шуток
над вами обоими. А теперь странное такое ощущение потери.
- Растешь, - Владислав отпил еще немного из стакана. - А я никогда не
представлял, что от одного известия о том, что ребенка не будет, мне
покажется, что небо рушится. Я ведь никогда монахом не был, ты знаешь. И ты
достаточно взрослый, чтобы тебе можно было говорить о таких вещах. Женщины
иногда бывают странными - кое-кто думает о последствиях, когда попадает с
тобой в постель, кое-кто - нет. Иногда думаешь сам. Когда в таких случаях
что-то делает она, когда - ты. Есть категория, которой все безразлично -
влетела так влетела. Тебя только в известность ставят о том, что после
аборта на какое-то время отношения перейдут в платонические. Никогда в жизни
у меня ничего не екнуло, когда с кем-то такое происходило. Погашал моральный
ущерб, и все было нормально. А сейчас... - он откинулся в кресле и закрыл
глаза.
- А если бы это случилось с Зоей? Или она не захотела?
- Не захотел я. Не знаю, если бы тогда это случилось... Скорее всего,
мне было бы так же скверно. Почему-то я тогда совершенно спокойно воспринял
известие о том, что она беременна, и самым страшным для меня было то, что я
могу остаться без тебя.
- И сейчас? - Алик испытующе посмотрел на него.
- А что изменилось сейчас? - Владислав открыл глаза и посмотрел на
сына. - Чем дальше, тем больше. Ближе тебя у меня никого нет. Я уже говорил
тебе это. Может быть, я не очень хороший отец, уделяю тебе мало времени,
наверное, слишком вольно с тобой веду себя, много ты знаешь того, что детям
в твоем возрасте и близко не рассказывают, но ты мой сын, и я делаю все так,
как умею. Плохо ли, хорошо ли, не знаю. То, что я женился, ничего не меняет.
Люблю ее я совсем не так, как тебя. Ты поймешь, что детей любят совсем
по-другому, когда у тебя будут свои дети. Сейчас ты можешь ревновать меня,
думать...
- Я ничего не думаю, - прервал его Алик. - Я помню, как ты когда-то
сказал, что между нами никто не станет. Она тоже боялась стать между нами. И