"Анатолий Нейтак. Уроки гнева " - читать интересную книгу автора

нелюди не бойцы!
Агиллари слегка поморщился. И представил, как все было бы, останься при
поплатившемся головой красноглазом его магия. Его пестрое воинство, две
сотни кое-как вооруженных, едва обученных людей... они, они бежали бы, как
зайцы. И не перед пятью десятками Серой стражи, хотя и тех довольно было бы
для разгрома, а перед одним-единственным тастаром.
Но все обернулось иначе - из-за ожившего кошмара, который шел впереди
людей.
Зверик. Чудовище. Последний из рода каэзга. Ужас древних, вскормленный
им, Агиллари.
"Пусть нелюди воюют с нелюдями!"
Спасибо, дед. Ты дал хороший совет. А я - воспитал хорошее оружие.
Теперь я верну свой трон. Верну свое наследство.
И красноглазые заплатят за все.
Я, принц Равнин, клянусь!


Глава первая

Тастар глядит за горизонт. Когти царапают черный камень бойницы. В
холодном уме сияют столбцы послания.
"...зверовиден обликом. В битве - страшен, на пиру - жаден, в Совете -
молчалив. Но хуже иного, что слово Агиллари для этого Могучего подобно слову
отца для сына. Потому пали стены Дана, и войска Излучин бежали от стягов
Агиллари, и люди Урма открыли ворота..."
Веки тастара смыкаются, отяжелев. Словно глаза его видят вдали дымы
пожаров и тяготятся зрелищем. Нет, чист горизонт, нет на нем ни дымов, ни
огней, лишь кровь заката в облаках... но недолго осталось ждать.
Война шагает быстро.
"...и люди Урма открыли ворота, приветствуя законного своего владыку,
одного с ними корня. И громче прочих проклинающие узурпатора ныне в чести у
принца, поклявшегося на мече своем, что вскоре взойдет он на престол своих
предков. Войско его - сброд и мерзость. Немногие из него достойны звания
воинов, но Могучий идет впереди, и не чаем сдержать..."
Тастары не знают улыбок, как люди или дайзе. Разум их холоден, а век
долог. Они - бойцы, и маги, и мудрецы. Они знают скрытое, исчисляют незримое
и помнят древнее. Лишь на чувства скупа их природа. Но сейчас тастар на
стене Столицы чувствовал глубоко и сильно. Таков был его дар от
Величайшего - чувствовать ярче через целительский дар.
Тастару было горько.
"...проклинающие узурпатора ныне в чести..."
- Четыре их поколения, - сказал он. - Сорок кругов мира. Победы над
голодом и поветриями, свободная торговля со всеми сопредельными землями,
даже с непредсказуемыми хирашцами... Но я - узурпатор.
Позади зашуршало. Тастар обернулся на звук. И фэре его засияло ярче,
откликаясь на зов, ибо в лучах заката он увидел Ее.
Полночная грива, буйная, густая. Лицо - угловатая черная прелесть.
Глаза огромные, цвета гаснущих углей. И глубокие, как у одних лишь тастаров,
с мудростью и силой сотен кругов на дне. Но истинной красавицей Ее делали не
глаза и не гибкое стройное тело, а фэре, облекающее фигуру ростом в четыре