"Николай Алексеевич Некрасов. Похождения Петра Степанова сына Столбикова (Комедия в четырех картинах) " - читать интересную книгу автора

составленного Некрасовым. Кроме того, в ЦР есть следы его правки, сделанной,
впрочем, может быть, уже после первой постановки "Столбикова".
Федоров, который приступил к работе не ранее середины апреля, должно
быть, ограничился теми тремя явлениями, которые Григорьев тщетно предлагал
Ленскому, а потом Ф. А. Кони.
Сличение пьесы с романом Квитки показывает, что в общем драматическая
переделка "Столбикова" довольно близка к роману. В карт. I и II пьесы
текстуально точно воспроизводятся почти все реплики героев Квитки, а
описания, обрамляющие их, обращены в ремарки. Некрасов, очевидно, пытается
сохранить относительно острое социальное звучание соответственных глав
романа, подчеркивает содержащийся в них протест против чиновно
бюрократического произвола.
Чтобы избежать композиционной расплывчатости, Некрасов, перерабатывая
роман, старался создать комедийную интригу. С этой целью некоторые
эпизодические персонажи романа объединяются в одно лицо, действующее на
протяжении всей пьесы. Так, поверенный Жиломотова Петигорошкин сочетает в
себе чиновника, приехавшего ревизовать Жиломотова, кляузника-помещика, у
которого Столбикову пришлось служить, и поверенного Жиломотова. "Объединены"
также Дуняша, горничная в доме губернатора, и Авдотья Марковна, ставшая
женой Столбикова. В романе они никакого отношения друг к другу по имеют.
Карт. IV наименее связана с романом и благодаря быстро развивающемуся в
ней действию и ряду специфических приемов по своему характеру наиболее
близка к водевилю. Дядюшка Столбикова сделан в пьесе отцом Катеньки -
последней невесты Столбикова, тогда как в романе Катенька, дочь одной
вдовы-помещицы, никак с дядюшкой не связана. Совершенно отсутствует в романе
подмена невесты в карете. У Квитки к женитьбе героя Петигорошкин не
причастен, а в пьесе именно он, подкупленный Авдотьей Марковной, устраивает
брак Столбикова.
Куплеты оригинальны. В карт. I, II и IV, уже написанных к тому времени,
когда явилась мысль о привлечении других водевилистов, они, по всей
вероятности, принадлежат Некрасову.
В карт. II Григорьевым были сделаны многочисленные сокращения и
изменения, носящие характер цензурных смягчений. Между тем в цензуре комедия
никаких сомнений не вызвала. Докладывая 28 апреля 1842 г. о пей начальнику
III Отделения Дубельту, цензор М. Гедеонов писал: "В пьесе нет ничего
предосудительного". В тот же день Дубельтом было дано разрешение на
постановку пьесы (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, 1842, No 18, л. 29). Протокола о
цензурных изъятиях из пьесы в архиве но обнаружено (там же, ф. 780, оп. 1,
1840-1851, No 46). Это, а главное содержание исключений и изменений текста,
дает основание предполагать, что цензурные смягчения были сделаны самим
Григорьевым или Григорьевым по просьбе Квитки. Не исключена также
возможность, что внесены они были в цензурованную рукопись, в дальнейшем
служившую театральным экземпляром пьесы, не до посылки в цензуру и первой
постановки, а уже значительно позже, когда от Квитки был получен
посылавшийся ему экземпляр водевиля.
Как известно, Квитка очень боялся, что сатирические картины его романа,
особенно изображение чиновничьего произвола и взяточничества, вызовут
озлобление против него местных губернских чиновников. В письме к П. А.
Плетневу от 28 апреля 1839 г. он писал: "А что касается до губернских чинов,
так там беда! Куда ни оборотись, все будут ворчать. Вместо губернского