"Николай Алексеевич Некрасов. Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и Кo " - читать интересную книгу автора

родственников невесты: надо, чтоб квартира была хорошая. Пусть видят, что в
родню к ним вступает не какой-нибудь забулдыга!"
К счастию, два лучшие нумера в гостинице Шора были порожние.
Поторговавшись порядочно и назвав всех трактирщиков обиралами, Хлыщов взял
их.
- - Воды, скорей воды! - кричал он человеку, входя в комнату.
Человек пошел, а Хлыщов подскочил к зеркалу...


III

Когда Хлыщов разложил свой несессер и дорожный меток, нельзя было не
подивиться необыкновенному обилию косметических средств, находившихся при
нем; особенно мыла, в тисненых коробочках, в красивых жестянках, в цветных
бумажках, имелось такое огромное количество, что невольно возникал вопрос:
не был ли герой наш просто мыльным торговцем и не приехал ли в Москву с
образчиками своего товара, которому не находил достаточного сбыта в столице?
Но такое обидное предположение скоро рассеивалось тем, что каждый сорт имел
свое особенное назначение и по мере надобности поступал в дело. Составов для
крашенья усов было также немало; выгружая их, Хлыщов вскрикнул: любимый его
фуляр, с китайскими мандаринами по краям и с чувствительной сценой в
середине, был залит черной жидкостью, которая успела уже засохнуть и
отставала местами, как кора с дерева.
"Надо будет его перекрасить",- подумал Хлыщов.
Пока герой наш умывался, Мартын призвал парикмахера, и через два часа
Хлыщова нельзя было узнать - причина, обязывающая нас как можно подробнее
описать его превращение.
Нежная кожа налима может дать далеко но полное понятие о том, до какой
степени выбритая борода его, натертая благовонным мылом, синелась и
лоснилась; усы были черные как смоль и расположены эффектнейшим образом:
представляя в основании почти сплошную массу, постепенно шли они тоньше и
тоньше и оканчивались с каждой стороны одним длинным волоском, закрученным в
колечко; симметрия была соблюдена с удивительной точностью. Волосы были
завиты мельчайшими колечками. На нем был черный сюртук с иголочки; брюки
цвета вареной лососины, с черными лампасами, жилет черный с красным снурком
по бортам. Руки его украшены были кольцами и дорогими перстнями. Туго
накрахмаленные воротнички рубашки красиво облегали его полные щеки, а
подбритый затылок тонул в складках синего шарфа, приколотого спереди
огромной булавкой, в виде серпа, с маленькими брильянтами. Здесь необходимо
отступление. Хлыщов принадлежал к числу немногих избранных, у которых волосы
растут не спросясь, где нужно, где нет, с изумительной силою; в одиночку или
попарно сюрпризом выбегали они на его щеки где попало; греческий нос его (он
любил называть свой горбатый нос греческим) постоянно был украшен небольшим,
но тесным семейством маленьких волосков необычайной белизны и тонкости;
Хлыщов боялся их трогать, чтоб не наделать хуже, и благодарил судьбу, что
они еще белые; не так милостиво поступал он с черными, коренастыми волосами,
лезшими из самого носа такими пучками, что, не тронь он их ножницами, из них
в короткое время вышло бы престранное дополнение к усам; уши его, по
выражению одного остряка, зарастали так, что он по временам лишался всякой
способности ценить оперу, отчего и предпочитал ей цыган. Голова в незавитом