"Николай Алексеевич Некрасов. Психологическая задача " - читать интересную книгу автора

его меньшой сын... Изба у них обвалилась, одежда доносилась, иногда
приходилось голодать по суткам: старик будто не замечал ничего. Нечего
делать! Чтоб как-нибудь жить, сыновья стали обманывать его: выручат тысячу,
а отдадут ему половину, остальные идут на расход... Так жили они лет
тридцать. Старику приближалось к осьмидесяти годам; как ни был он крепок,
однако ж силы начали ему изменять. Он редко выходил из хаты, только время от
времени съездит на свой хутор верст за семь, а наконец он и совсем свалился.
С каждым днем становилось ему хуже, и он сам, кряхтя и охая, не раз говорил,
что смертный час его пришел. С часу на час ждут сыновья, что вот позовет их
батька, благословит и скажет, где у него спрятаны деньги, которых, по их
расчету, в тридцать лет накопилось у него много... Того же ждала и старуха.
Но старик молчал, только жаловался на боль в груди да на то, что сила совсем
пропала: ни рукой, ни ногой пошевелить не может... Прошел еще день, и
старику стало совсем плохо: сам он уж подняться не мог. Благословил он
детей, простился и с старухой своей, а про деньги ни слова... Наконец
старуха решилась сама спросить, где у него деньги... "Нема у меня грошей,
какие у меня гроши",- сердито закричал старик и замолчал... К вечеру стало
ему еще хуже, и старуха опять решилась повторить вопрос. Ответ был тот же. И
как ни уговаривала его жена, он все стоял на своем. Многие родные и соседи,
которых он уважал, тоже пробовали уговаривать его, доказывая, как
невероятно, чтоб у него не было денег, говорили, что не в могилу же он их
унесет с собой, пугали гневом и наказанием божиим,- старик сердито просил
отстать от него и упрямо повторял: "Нема у меня грошей"... Между тем он
видимо гас; он уже же мог сам пошевелиться, сыновья переваливали его с боку
на бок... Оставалась одна надежда - на священника. И священник, исповедуя
его, представил ему тяжкий грех, который он возьмет на душу свою, утаив от
родных детей сокровище свое, оставив их в нищете, тогда как может наделить
их достатком. Долго запирался старик; наконец, тронутый увещаньями
священника, он признался, что у него точно есть деньги, и обещал сказать
жене, где спрятано его сокровище. Священник ушел, обрадовав семейство этим
известием. Но проходит час, другой и третий - старик молчит; напрасно
старуха сидит подле него и смотрит умильно и ободрительно в его впалые
угрюмые глава,- старик молчит. Наконец она опять решается заговорить первая.
- - Касатик ты мой! - говорит она.- Скажи, чем прогневили мы тебя,
грешные, что ты хочешь лишить наследства родных детей своих, а меня, жену
свою, на старости лет пустить по миру? Никогда-то мы не выходили из твоего
повиновения. Сыновья твои во всем тебя слушались, как следует по закону, да
и я никогда тебе не поперечила... Вдруг ты скупенек стал, начал денежки
приберегать, мало на прожиток давал... Разве мы жаловались, шли против воли
твоей... Никогда! На то ты всему дому глава: курицу яйца не учат! Ну а
теперь, коли ты сам говоришь, что последний, час твой пришел, так не лишай
же свою вдову горемычную милости своей, не обидь сыновей своих кровных...
- - Нема у меня грошей,- угрюмо и нерешительно отвечал старик.
- - Побойся бога! - восклицает испуганная старуха.- Да ведь же ты сам
сказал отцу Прохору, что есть у тебя деньги... Ты только скажи, касатик
мой,- продолжала она со всею нежностью, какая только могла выразиться в ее
дряблом, разбитом голосе,- ты только скажи мне, сожительнице твоей верной и
послушной, где схоронил их, чтобы не попали они в чужие, недобрые руки, не
пропали даром?.. Или ты не веришь мне, старухе, или боишься, что сыновья
размотают твое добро?.. Я, старуха, как жила, так и буду жить - где уж мне