"Виктор Некрасов. Первое знакомство" - читать интересную книгу автора

поговорить. Мне кажется, они могли бы кое-что рассказать. О днях
Сопротивления, о спущенных под откос эшелонах, о взорванных мостах, о
маки, о франтирерах - о том, о чем молчат двенадцать авеню.
Но не только с ними хотелось бы мне поговорить. Хотелось бы поговорить
и с другими людьми, теми, которые не в этот день, а в другой, через две
недели - 19 апреля, стояли у этой же могилы. С теми, другими, мне легче
было бы говорить - они знали русский, - но, вероятно, куда труднее было бы
найти с ними общий язык. Этих, других, я так и не увидел. Я о них прочел в
эмигрантской газете "Русская мысль", которую купил в киоске на бульваре
Сен-Жермен, - она висела рядом с московской "Правдой". В небольшом
объявлении на шестой странице сообщалось, что "на торжественную церемонию
возжжения пламени на могиле Неизвестного солдата приглашаются
Преображенцы, Измайловцы, Егеря - офицеры и солдаты 3-го Его
Императорского Величества стрелкового полка, стрелки Императорской
фамилии, кавалергардская семья, все члены Союза русских офицеров -
участников первой мировой войны на французском фронте, в парадной форме,
при всех орденах..."
Именно о них я невольно вспомнил ровно через полгода, стоя над другой
могилой, в другом городе, в моем родном городе.
Восемь генералов бережно и неумело опустили в могилу совсем легонький
гроб. Припали к земле знамена. Грянул салют. О крышку гроба ударились
мерзлые комья земли.
Над крутым днепровским обрывом высится сейчас обелиск - стремительный,
немногословный. У подножия трепещет пламя. Гранитная плита. Под ней
солдат. Никто не знает, кто он. Простой солдат. Тот, что вытянул войну.
Месил фронтовую грязь сапожищами, бил немца, грел озябшие руки у печурки,
стучал в "козла", материл нерадивого старшину, брал города, форсировал
реки. Может, ты с ним и воевал вместе, лежал в одном окопе, докуривал его
цигарку...
Ветер рвет пламя над могилой. Кругом венки - большие, торжественные, с
красными лентами. И маленькие трогательные букетики. Стоит паренек,
рыженький, в ремесленной курточке. Двое морячков в коротеньких бушлатах.
Женщина с ребенком. Стоят, молчат... Каждый думает, вспоминает свое.
Хотелось бы знать, о чем думали и о чем вспоминали измайловцы,
преображенцы, егеря и кавалергарды, стоя в парадной форме, при всех
орденах, над могилой французского солдата.


Если выйти из станции метро Порт-Орлеан и пойти налево, то минут через
двадцать вы дойдете до парка Монсури. В этом парке прошли первые четыре
года моей жизни. Мать, окончившая в свое время Лозаннский университет,
работала тогда в одном из парижских госпиталей, я же в компании двух
других русских мальчиков (родители их эмигрировали из царской России)
пасся в парке Монсури.
И вот спустя сорок два года я иду на встречу со своим детством.
Вышли из метро - я и Лев Михайлович, наш переводчик, - свернули налево.
Я проверяю свою память.
- Вот дойдем до конца парка и свернем налево. И сразу же направо будет
коротенькая улица в несколько домов - Рю Роли.
- Вы это по плану определили, - говорит Лев Михайлович.