"Виктор Некрасов. Кира Георгиевна" - читать интересную книгу автора

не могли не появиться, но, может быть, их было бы меньше, если б все эти
годы он жил в Киеве, в Москве, рядом с нею или даже побывал на фронте. И
все же пальцы его - она чувствует их на своем плече - остались такими же
сильными, может быть, стали даже сильнее, а глаза... Она на всю жизнь
запомнит его глаза, его взгляд - там, за столиком с красным стеклом, -
великодушный, все понимающий, все-все понимающий взгляд...
Они долго стояли на мосту. Прошел милиционер, посмотрел на них, ничего
не сказал и пошел дальше. Потом, когда начало уже светать и Москва-река из
черной, потом лилово-голубой стала розовой и чуть шероховатой, Вадим
спросил:
- Ну так как, Киль, что дальше будем делать?
И она ответила:
- Как - что? По-моему, все ясно.
Это было вчера.



8

Гроза умчалась так же стремительно, как пришла. Воздух стал свежим,
чистым, запахло травой, от луж на асфальте подымался легкий, прозрачный
пар. Кира Георгиевна вышла из ресторана, кивнув на прощанье милой
промокшей паре, - те весело помахали ей, чему-то опять рассмеявшись, - и
пошла вдоль Москвы-реки к Крымскому мосту.
Все ясно, все ясно, все ясно...
Она поднялась на мост, остановилась на том месте, где они стояли
прошлой ночью. Из-под моста вынырнула лодка, длинная-предлинная, и четверо
ребят в белых майках, мерно ударяя по воде веслами, вмиг угнали ее куда-то
вниз по течению.
Все ясно, все ясно, все ясно...
Кира Георгиевна шла домой и машинально повторяла, а потом стала даже
напевать: "Все ясно, все ясно, все ясно..." И, подымаясь по лестнице к
себе на шестой этаж (лифт был на ремонте), повторяла все то же.
Николай Иванович был уже дома. Накрывал на стол. Это была его священная
обязанность, так же как нарезание лимона и сыра тончайшими, прозрачными
ломтиками. Эти три домашних дела он, нужно сказать, делал с блеском. На
этот раз, кроме аккуратно расставленных солонок, перечниц и горчичниц, на
столе высилась длинная бутылка венгерского токая.
- Это по какому же случаю? - удивилась и немного даже испугалась, сама
не зная чего, Кира Георгиевна.
Николай Иванович загадочно улыбнулся.
- Не догадываешься?
Он старательно разложил крахмальные, белоснежные салфетки возле
приборов, потом так же загадочно удалился в свой кабинет и через минуту
вышел оттуда, держа нечто квадратное за спиной.
Кира Георгиевна соображала:
- Постой, постой, что ж у нас сегодня такое?
- Неужели не помнишь?
- Не помню.
- А какое у нас сегодня число?