"Виктор Некрасов. Три встречи (Рассказы, письма)" - читать интересную книгу автора

войне.
Роман "Сталинград" появился в 8-10 номерах "Знамени" за 1946 год и тут
же попал под обстрел критики, да и литературная общественность растерялась:
книга написана не профессионалом а простым офицером, не искушенным в
тонкостях соцреализма, ни слова о партии, три строчки о Сталине...
Однако через год Некрасов обнаружил свою фамилию в списке лауреатов
Сталинской премии. "Только сам мог вспомнить, никто другой", - загадочно
шептал автору, предварительно закрыв двери кабинета, Вс. Вишневский.
С тех пор книга стала образцом, примером, ее издавали и переиздавали.
Появлялись сборники фронтовых рассказов Некрасова, повести "В родном
городе", "Кира Георгиевна", создавались фильмы по произведениям Некрасова.
Казалось, судьба вела писателя к литературному Олимпу.
Однако в обидном, несправедливом анонимном фельетоне, напечатанном в
шестидесятые "Известиями", появилось зубоскальте определение писателя:
"Турист с тросточкой". Поводом к обвинению Некрасова послужили его
замечательные путевые зарисовки в очерках "Первое знакомство" (I960), "По
обе стороны океана" (1962), "Месяц во Франции" (1965), в которых писатель не
вывел образ врага".
Началась травля. 12 сентября 1974 года самолет, следующий рейсом Киев -
Цюрих, навсегда увез Некрасова из нашей страны. За рубежом были написаны
автобиографические произведения: "Маленькая печальная повесть", "Записки
зеваки", "по ту сторону стены", "Саперлипопет" - их начинает наконец
открывать для себя советский читатель.
Недавно Институт книги провел интересное исследование, посвященное
анализу популярности недавно запрещенных писателей. Выяснилось, что
произведения Некрасова стоят на четвертом месте в длинном ряду отнятых у
народа сочинений, которые хотели бы прочитать или перечитать наши
соотечественники. Сейчас такая надежда появилась...
Владимир Потресов


РЯДОВОЙ ЛЮТИКОВ


Как-то ночью я возвращался с передовой. Устал невероятно. Мечтал о
сне - больше ни о чем. Приду, думаю, даже ужинать не буду, сразу завалюсь...
Но вышло не совсем так.
Спускаясь в овраг на берегу Волги, я еще издали заметил, что возле моей
землянки что-то происходит. Человек десять - пятнадцать бойцов толпились
около входа в блиндаж.
- Что тут у вас?
- Да заболел вроде один,-ответил кто-то из темноты.
- В санчасть отправить, значит, надо. Чего стоите? Пополнение, что ли?
- Пополнение.
Получали мы его тогда - дело происходило в Сталинграде в конце января
сорок третьего года - не часто и не густо. Человек по пятнадцать- двадцать в
неделю, моментально расхватываемых батальонами. Тут же, в овраге, как раз
против моей землянки, пополнению выдавали тулупы, валенки, теплые заячьи
рукавицы, оружие и отправляли на передовую.
Кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся. Терентьев, мой связной.