"Геннадий Андреевич Немчинов. Актер (Повесть)" - читать интересную книгу автора

не вывезенное имущество, а также тяжелых раненых, которых не могли отправить
раньше.
Актер и Гутя даже не вбежали на эту площадь - скорее ворвались. Актер с
костылем под мышкой вымахнул с криком:
Зоя! Зойка, ты где?! - следом бежала Гутя, выискивая глазами и Зою -
она тотчас поверила, что та действительно вернулась - и Гелю: ее подруга
была отряжена Меркурьичем в помощь почтовикам эвакуировать их имущество.
Почта, связь должны были работать почти до последнего часа.
На крик Олега Павловича отделилась от одной из подвод женская фигурка:
это была Поля, его одноклассница из Егерева.
- Я это, Олег, я... Меня колхоз с двумя подводами прислал, тут и вам
всем кой-чего передали...
- Поля, ты...
- Я, Олег... - сразу все поняв, его школьная подруга сочувственно
смотрела на него. - Нету Зои твоей, нету...
- О!.. - простонал актер, стукнув костылем о землю. - О! - Гутя
вцепилась в него. Подскочила и увидевшая их в окошке Геля. - В ресторан!
Поля, скажи всем нашим - мы с Гутей и Гелей уходим с последним эшелоном,
пусть не ищут... Геля, звони на станцию, передай Меркурьичу - пусть за нами
сюда заскочит... Ты-то как? Может с нами?
- Нельзя, Олежка: обещала вернуться.
- Ну, тогда... - они обнялись и расцеловались. Поля всхлипнула. Олег,
махнув рукой, ринулся к ресторану.
Это было несомненное чудо, что ресторан в эти дни работал почти без сна
и отдыха, в отчаянном напряжении всех кухонных своих сил. В него, как в
последнее убежище, хлынули все, кто не сумел уехать, уйти из Песочинска:
раненые, уже поднявшиеся на ноги, но не попавшие на ушедшие эшелоны, теперь
ждавшие последний... Оказавшийся в райцентре сельский люд, пригонявший и
отправлявший скот, доставлявший сельхозпродукты для фронта - те припасы,
которые еще уцелели... Отправившие свои семьи в Башкирию, теперь уходившие в
партизаны райактивисты, забегавшие выпить и закусить...
В ресторанном зале сразу различался чад тех промежуточных состояний тел
и душ, когда люди ничего не знают не только о завтрашнем дне, но даже о
ближайшем часе своей жизни - и отдаются минуте.
Актер, ворвавшись в зал, увидел столик у самого окна и кинулся к нему.
- Гутя, ты карауль Меркурьича! Есть хочешь? Нет? Тогда выпей вина...
Есть какое вино? - спросил он у подскочившей официантки, вконец измученной
девушки, но с лицом воспаленным, решительным, точно она все определила для
себя навсегда. Но это была одна видимость: просто нервы девушки, как и вся
она, были напряжены до предела, она жила в том заданном обстоятельствами
ритме движения, действия, когда человеку некогда думать.
- Есть...портвейн!
- Давай стакан... и бутылку водки сюда. Закусить...
- Салат и гуляш... Пирожки с картошкой...
- Тащи!
Гутя выпила стакан вина единым духом - и посмотрела затем не него с
удивлением, будто это и не она пила. Кивнув актеру, побежала вниз.
Олег Павлович, выпив и ощутив жар в груди, оглядел зал. Здесь было
человек десять мужчин среднего возраста, и растерянных, и вспотевших от
возбуждения и водки, все еще верящих в какое-то чудо, которое немедленно все