"Елена Немченко, Мишель Герасимова. Инструкция не прилагается или Вечная история " - читать интересную книгу автора

бывает.
Я оделась в черные штаны, такого же цвета просторную блузу, с пыхтением
натянула сапоги. Нет, у меня не траур, хотя в нашей семейке каждый день
можно считать поминками. Просто черный - наш фамильный цвет. Да, и к тому
же, он мне очень идет. Во всяком случае, больше всех остальных цветов. А
так, тора с два бы я его одела!
Насвистывая что-то легкомысленное и разглядывая потолок, я спустилась
вниз. По-другому не получается. Слишком уж привычными за двадцать лет стали
эти стены. А потолок... На потолок я смотрела очень редко, так что последние
две недели я только на него и смотрю. Пытаюсь разнообразить свою жизнь, так
сказать. Особенно везет, если в углу сидит не виданный мною ранее паук.
Тогда заботы на целый день: подобраться, поймать, в банку запихнуть, да еще
и Феоне, племяннице отца, страдающей острой фобией пауков, незаметно
подсунуть. Но на такое везение я не очень надеюсь. Пауки благодаря моему
планомерному геноциду и молитвам Феоны в Черном замке встречаются крайне
редко.
Аккомпанементом моему музыкальному свисту служили раскатистые голоса
родственников. Опять чего-то не поделили! Небось, последнего черного
барашка. Эх, жаль, оценить мое творчество некому! Кот смотался куда-то и
обещал вернуться не раньше через два дня. Так что предстоит мне еще один
скучный день. Даже поболтать не с кем. Славэк, и тот в лаборатории закрылся
и видеть никого не желает. Химичит. Изобрататель, так его разтак.
Последние десять ступеней я преодолела трусцой и, резко свернув за
угол, попыталась боком обогнуть возникшее у меня на пути препятствие. Почему
"попыталась"? Да потому, что когда я уже уверилась в успехе этого
предприятия, меня резко дернуло назад, и я стукнулась подбородком так, что
едва не откусила язык. Как же я без него, без языка то есть, буду
произносить ритуальные речи?
- Аккуратнее надо быть, - прошипела сводная сестренка, потирая глаз.
- Извини. Это все они, - сказала я, с милой улыбочкой дергая волосы и
отрывая их от волос Хариты. - Цепляются ко всякой гадости.
У моего папани три жены. И все они примерно одного возраста. Так что мы
с Харитой сверстницы и терпеть друг друга не можем. Моя драгоценная
сестренка на самом деле избалованная маленькая дрянь. Меня она, как,
впрочем, и я ее, ненавидит. Говорит, что за пакости и лицемерие. Ха, нашла в
чем обвинять! Да это - лучшие качества, которые только могут быть у
потомственного Эл Тайн! Но мои волосы думают по-другому. Стоит мне
приблизиться к сестренке, как они норовят как можно крепче вцепиться в нее.
Но не для того, чтобы задушить, как я втуне надеялась. Жаль, очень жаль.
Тогда можно было все списать на несчастный случай.
- Все в хозяйку, - Харита испепелила меня взглядом. Ха! Все! Я
осыпалась пеплом! Куда уж!
Я продолжала стоять и нагло улыбаться. Меня грела мысль о том, что
моему подбородку ничего не стало, кость все-таки, а Харита теперь будет
ходить со здоровенным синяком часа два.
Наверное, моя улыбка была чересчур счастливой, потому сестренка как-то
спала с лица и кинулась к ближайшему зеркалу. Ну а я, не будь дурой,
поспешила убраться подальше. И уже входя в столовую, я с все той же улыбкой
слушала, как замечательно в ссору старичков вплетаются вопли сестренки.
Ничего, пусть связки тренирует, ей полезно. Как метко однажды оговорился