"Михаил Немченко Лариса Немченко. Дни Мно" - читать интересную книгу автора

они сумели сделать это в те доли секунды?! И по тому, как шарик неожиданным
маневром наперекор ветру шмыгнул за тучи, Тарви понял, что им управляют...
Кто? Откуда? - об этом он уже не думал: в уши ударил детский крик - и
разом заслонил все остальное. Забыв о боли, Тарви вскочил на ноги. И
отлегло от сердца. Перепуганный Рони громко ревел на руках у прибежавшей
матери, но, благодарение богу, был цел и невредим. Сама готовая
разреветься, мать, гладя и успокаивая, понесла его в дом. Тарви двинулся
было за ней, но услышал сзади стон.
Он обернулся. Девушки лежали почти рядом, разбросав руки. Блондинка была
мертва - Тарви понял это с первого взгляда. Но вторая еще дышала. Тарви
нагнулся, взял ее руку - пульс еле прощупывался. А тело обгорело так, что
было ясно: ей уже ничем не помочь... И вдруг она открыла глаза. Спекшиеся,
потрескавшиеся губы шевельнулись:
- Мама...
Они смотрели в полутьме прямо на Тарви, эти большие серые глаза, но не
его они сейчас видели.
- Мама, как хорошо, что ты пришла... Прости меня, я не могла сказать
тебе правду, потому что... потому что было нельзя... - Шепот стал едва
слышным. - Ты думала, я ушла с бродягами... Но мы... нам просто приходилось
маскироваться... Ведь кто-то же должен, мама, кто-то должен... И нас
много... Мы подстерегаем их повсюду... Шарик - его ждут... И он должен
долететь...
Обескровленные губы шептали что-то еще, но Тарви не мог больше разобрать
ни слова. Никогда еще он не был так омерзителен себе, как в эту минуту.
Слизняк, трусливо пресмыкавшийся всю жизнь, чтоб только любой ценой
выжить... А тем временем эти парни и девушки, о которых он еще десять минут
назад думал бог весть что, - эти четверо и еще тысячи других, юных и
пожилых, белых и черных, - готовились к схваткам. И когда настал час, не
дрогнув, включили самооблучение... А он... он даже не попытался сбить пламя
с этих девчушек. Только в ужасе отшатнулся, когда обожгло плечо...
Губы девушки уже не шевелились, а глаза все смотрели на Тарви. И в этом
невидящем, угасающем взоре, казалось, был немой горький укор всей его
жизни. Тарви понимал, что все это только мерещится, что глаза эти ничего не
видят, - и все равно ему трудно было выдержать их немигающий взгляд. А
потом, словно устав, глаза медленно закрылись.
Небо наполнилось гулом. Подняв голову, Тарви увидел сигнальные огни
полицейского вертолета. Но еще до того, как он начал снижаться, у кирпичной
пристройки, в нескольких шагах от Тарви, опустился вынырнувший откуда-то
из-за крыши голубой конь. И по взбешенному лицу всадника, по отрывистым
командам, которые он выкрикивал в микрофон, Тарви понял: не догнал!
Полицейские уже выскакивали из приземлившегося вертолета, и Тарви знал,
что сейчас его потащат на допрос, отберут сертификат о благонадежности, что
все это закончится если не выселением отсюда, то уж, во всяком случае,
полным разорением. Но впервые в жизни он не почувствовал страха.


--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 24.08.2001 14:41