"Михаил Немченко Лариса Немченко. Мальчишки, мальчишки..." - читать интересную книгу автора

заболевший космонавт мог при необходимости "законсервироваться" без
посторонней помощи. Для этого надо было только лечь в капсулу и нажать
кнопку. Все остальное совершалось автоматически: и герметизация
захлопнувшейся крышки, и криоинъекция, в считанные секунды охлаждавшая
тело, и мгновенное заполнение капсулы анабиозной массой из вделанного в дно
резервуара.
Эта густая клейкая коричневая масса и была главным чудом. Сколько
десятилетий считалось аксиомой, что полностью подавить активность ферментов
можно лишь при глубоком замораживании организма. Но "анабиозное желе" в
коконе, всасываясь в кровь и пропитывая ткани, подавляло эту активность и
усыпляло клетки при температуре на полградуса выше нуля! Наперекор всем
теориям анабиоз был достигнут без вторжения в рискованную зону
замораживания. Причем идеальным теплоизолятором являлась сама анабиозная
масса.
Коконы быстро получили самое широкое распространение. И не только в
космосе, но и на Земле. Оказалось, что "временное небытие" помогает при
лечении многих болезней, особенно у пожилых людей. Возникли целые
анабиозные клиники. Туда помещали и больных, надежные средства для лечения
которых вот-вот должны были появиться. Нередко, пока завершалась разработка
нового многообещающего лекарства, такие больные ждали в коконах по
пять-шесть лет.
Но не больше. Создатели "капсулы биоконсервации" опасались, что уже на
седьмом году могут возникнуть трудности при возвращении больного к жизни.
Однако нашлись ученые, не разделявшие этих опасений. Разгорелась дискуссия.
Спор шел о том, допустимо ли продлить предельный срок пребывания больных
в анабиозе еще на несколько лет. Но один известный биофизик, выступая в
дискуссионной видеопрограмме, высказал мнение, что возможности коконов
вообще недооцениваются и что, если поместить в "капсулу биоконсервации" не
больного, а безукоризненно здорового и, главное, молодого человека, - его
при благоприятных условиях, вероятно, можно будет оживить даже через много
десятков лет.
Разумеется, это было всего лишь предположение, именно так оно и было
всеми воспринято. Но, увы, на планете Земля проживали еще и мальчишки,
бедовые и отчаянные мальчишки, бредившие фантастическими приключениями. Уже
спустя несколько дней со складов и из клиник стали исчезать коконы...
Те, кто в старину пытался переплывать океаны на плотах и в утлых лодках,
имели куда больше шансов уцелеть, чем юные безумцы, очертя голову
бросавшиеся в океан времени, чтобы доплыть до сказочных чудес грядущего. Но
лобастый узкоплечий мальчишка, лежавший сейчас за прозрачной стенкой, судя
по всему, был одним из тех немногих, кому довелось доплыть. Он еще не
дышал, и веточки манипуляторов еще счищали сего каменно застывшего тела
остатки студенистой массы, но приборы на пульте перед креслом Гусева уже
свидетельствовали, что клетки начинают оживать.
Вечером воскресающий сделал первый вздох. Температура была пока на
четыре градуса ниже нормальной, но сердце билось ровно, кровообращение
после переливания и введения гемостимуляторов полностью восстановилось. И,
убедившись, что все идет хорошо, Гусев покинул реанимационный зал, передав
дежурство роботам.
Когда он пришел через три дня, камера киберреаниматора была задернута
голубым занавесом. Мальчишка спал на низком белом ложе у стены. Пушистый