"Борис Немцов. Провинциал" - читать интересную книгу автора

Шестилетний кудрявый, не обремененный заботами мальчик. Симпатичный.
Каждый день ходил на Ривьеру купаться. А зимой грустил, глядя в окно на
переулок Максима Горького в городе Сочи. Грустил от безысходности и
беспросветной мглы, как это всегда бывает в Сочи зимой.
Вундеркиндом не был. Мать приучала слушать симфоническую музыку, но
ничего не получилось. Отец постоянно водил на различные увеселительные
мероприятия, включая рестораны, поездки в Красную Поляну, встречи с
друзьями. Наверное, я ему помогал общаться - как какая-то приманка. Отец
свободный был человек, с нами не жил.

Я - ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Шестнадцать... Десятый класс, постоянная влюбленность, большое жела-
ние поступить в университет. Поступил. Ощущение свободы, независимости
от родителей. Хорошие отношения с самим собой? Нет. Переходный воз-
раст...

Я - ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Двадцать шесть... Защитил диссертацию, намеревался писать докторскую,
прямо сразу, хотел к тридцати годам стать доктором наук. Участвовал в
различных конференциях, международных в том числе. Известность в научном
мире - "узкая". Семинары в Физическом институте Академии наук в Москве,
где Гинзбург и Сахаров работали.
Никакой политической жизни. Хотя интерес к ней был. Устойчивое дисси-
дентское восприятие жизни, скептическое отношение к Горбачеву - после
его Указа о борьбе с пьянством и алкоголизмом я понял, что он просто
плохо знает свою собственную страну и людей. Но тем не менее никаких та-
ких позывов к общественной деятельности нет.

ИЗМЕНЯЮСЬ?

Конечно. Старею... С утра мешки под глазами. Меньше выносливости.
Меньше подтягиваюсь. Ну, скажем, пятнадцать, тринадцать раз. Нечасто
этим занимаюсь.
Дальше. Становлюсь жестче, кожа становится толще. Это ни хорошо, ни
плохо: это вынужденно, чтобы существовать. Это инстинкт самосохранения.
Просто тонкокожий человек не может долго находиться на ледяном ветру.
Заболеет и умрет. Стальной ветер, который постоянно дует здесь (я не
имею в виду физический ветер, безусловно), требует определенной закалки.
Нельзя превращаться в циничного человека, но и нельзя оставаться сенти-
ментальным и размазанным. Кстати, в этом процессе ужесточения абсолютно
все зависит от самого себя.
А с другой стороны, требования к людям становятся более заниженными.
Столько видел за это время и низкого, и подлого, и глупого, и преступно-
го, что понял: если человек не хватает звезд с неба, но достаточно поря-
дочен, то это уже огромное благо. И уже только за одно это его можно
уважать. Раньше мой максимализм требовал от человека быть совершенным во
всех смыслах. И если что-то у него выпадает, то он уже не достоин того,