"Владимир Немцов. Последний полустанок" - читать интересную книгу автора

пилот? Ведь еще ничего не известно. Через несколько часов прилетим к
Набатникову.
Осторожно, чтоб не хлопнуть тяжелой крышкой, Вадим закрыл люк.
Начиналось самое трудное. Врать Димка не умел - ну как тут объяснишь, к
чему привели его исследования? Он незаметно проскользнул в кабину и сделал
вид, что вылезает из-под каркаса.
Сидя спиной к нему, Тимофей спросил:
- Нашел винт?
- Нет. Но это сейчас не важно. - И, помолчав, Вадим попробовал сделать
небольшую разведку: - У меня впечатление, что мы движемся как по воздуху.
- Да... Хорошая дорога. - Бабкин потянулся и зевнул. - До смерти спать
хочется.
- Хочешь мой пиджак?
Бабкин отказался, растянулся прямо на полу, положил руки под голову.
Если Вадим предполагал, что в летающей лаборатории с приборами может
быть пилот, то Бабкин хорошо помнил, что в прежней конструкции обходились
только автоматикой. Конечно, положение не из приятных, но Бабкин старался
отнестись к нему спокойно. Прежде всего надо сообщить в институт, что
произошла "некоторая ошибка" и в "Унионе" оказались люди. Но как это
сделать? Все радиопередатчики были тогда заперты в изолированном отсеке -
к ним не подберешься. В старой конструкции за стеной центральной кабины
был еще один люк, открывающийся изнутри. "Надо узнать, на какой высоте мы
летим, - подумал Тимофей. - Если низко, то подать сигнал, крикнуть".
Правда, этого ему не очень хотелось, - ведь "Унион" срочно нужен
Набатникову.
Бабкин внимательно осмотрел внутренность кабины и нашел боковую дверь.
Раньше она находилась в другом месте.
- Посмотрим, куда она ведет, - сказал Тимофей, перешагивая через
высокий порог. - Ты здесь подожди.
Вадим понял, что Тимофею все известно, глубоко вздохнул и промолчал.
Твердо шагая по знакомому туннелю, Тимофей не сомневался, что люк будет
найден сразу. Вот он. Оказывается, здесь ничего не изменилось. Можно его
открыть.
Рассвет еще не наступал, темно в люке. Тимофей сел рядом. Ноги горели,
ныли от нестерпимой боли, будто их опустили в кипяток. Он нагнулся и стал
развязывать шнурки. Узел - хоть зубами разгрызай. Изо всех сил дернул за
шнурок, вытащил онемевшую ступню, а ботинок, точно живой, вырвался из рук
и пропал в люке.
"Ну что ж, ни чуточки не жалко, - успокоил себя Тимофей. - От жены,
конечно, достанется. Но разве я виноват?" Он вертел в руках одинокий
ботинок и с наслаждением шевелил затекшими пальцами. Димка часто
декламировал Маяковского, что-то вроде того, будто гвоздь в сапоге
кошмарнее, чем фантазия Гёте. Насчет этой фантазии Бабкин имел довольно
смутное представление, а насчет сапога правильно. Если бы не счастливая
случайность, то он никогда бы не расстался с ненавистными ботинками. Жена
заставила бы разнашивать. Все-таки деньги плачены.
Обо всем позабыл Тимофей, испытывая чувство сладкого облегчения, но
радость его быстро прошла. Что делать с Димкой? Наверное, он ничего не
знает, ни о чем не догадывается.
"Что-то будет?" - беспокоился Тимофей, возвращаясь в кабину и