"Владимир Немцов. Последний полустанок" - читать интересную книгу автора

ермолку.
- Отправка откладывается.
- Как так? Набатников звонил: небывалая вспышка космических лучей.
Здесь дорог каждый час, каждая минута!
- Ему минута дорога, а мне голова! - раздраженно отпарировал Медоваров.
- Хотите, чтобы меня по башке стукнули? Разве я могу взять на себя
ответственность после того, что случилось? - и он рассказал о катастрофе.
Поярков побледнел еще больше.
- Погодите. Но кто же погиб?
Вынув из стола толстую бухгалтерскую книгу, Медоваров перелистал
страницы.
- Ну да! Так я и знал. Охрименко отличился. Дисциплинка у него всегда
хромала.
- Петро! Да ведь это же наш Петро! - Поярков выронил папиросу и,
обхватив голову руками, бессильно опустился в кресло.
Медоваров нетерпеливо постукивал толстым карандашом по столу, и
Багрецову казалось, что Толь Толич думает лишь об одном: когда же кончатся
неуместные здесь переживания. Ну друг у Пояркова погиб. Теперь уж ничего
не сделаешь. А за дисциплинку спросят с живых, и прежде всего с
начальства. Но не такой человек Медоваров, чтобы попасть под удар.
Наверное, у него заготовлены все оправдания в документах и приказах.
Ошибался Вадим. И у Толь Толича сердце не каменное, в нем была и
жалость к погибшему и другие простые человеческие чувства. Но жизненная
цепкость, стремление оправдать себя - как бы не подумали, что начальник
прошляпил, не сигнализировал, - видимо, подсказывали ему другие слова.
- А сколько раз я Охрименко предупреждал, - говорил Медоваров, каждое
слово точно подчеркивая карандашом. - Выговор за опоздание он получил?
Получил. За неправильное хранение парашютного хозяйства взыскание было?
Было. За появление на работе в небритом виде замечание сделано? Сделано. -
Он подвел итоговую черту. - Вот и результат. Точка.
Поярков скрипнул зубами.
- Припомнили. Так и напишите в некрологе: "В небритом виде..."
- Эх, Серафим Михайлович! Мы с вами оба коммунисты и отвечаем перед
партией.
Но вы же вольная птица. Конструктор отвечает только, за свои
технические ошибки. А у меня - кадры. Они вот где сидят, - Медоваров
похлопал себя по розовой шее. - И живые и мертвые. За всех я в ответе.
Опять зазвонил телефон. Медоваров отбросил карандаш.
- Слушаю. Борис Захарович? Ну и что ж, подождет ваш Набатников. Чешская
обсерватория? И они подождут. Мейсон? Это что за птица? Южноамериканец?
Прилетел в Москву?
Багрецов подтолкнул Тимофея локтем и наклонился к уху. Это не укрылось
от Толь Толича.
- Минуточку. - Он опустил трубку на колени и спросил Багрецова: - Что
это вы там шепчетесь? Насчет Мейсона? Слыхали о нем?
- Недавно получил от него письмо.
- Родственничка нашли? Кто он такой?
- Директор фирмы.
Подозрительно взглянув на Багрецова, Медоваров приложил трубку к уху.
- Ну так вот, Борис Захарович. Без санкции вышестоящих органов