"Владимир Немцов. "Снегиревский эффект"" - читать интересную книгу автора

Федя, вылезая из канавы.
- Тогда, видно, не тебе подходить... Да что она, приросла, что ли?
- Так и есть, приросла. До чего ж ты догадлива, тетка, прямо диву
даешься! - восторженно воскликнул старик с двустволкой. - Смотрите,
мужики, дверь-то какие корни пустила, ровно у столетнего дуба!
Там, где доски толстой дубовой двери прикасались к земле, торчали, как
узловатые канаты, корни. Открыть дверь не было никакой возможности.
Принесли топор, и через несколько минут дверь распахнулась. Оттуда
полетели слеги, палки, ветки и наконец показалось бревно с ободранной
корой.
Его тащил взъерошенный человек в паутине и пыли. Грязная черная полоса
шла через все его лицо, будто перечеркнутое жирной кистью.
- Я никогда не позволял смеяться над собой! - сказал он хриплым
шепотом. - Кто запер дверь?
Наступило неловкое молчание. Все переглянулись.
- Честное пионерское, никто не запирал! Она сама заперлась, - пропищала
тонконогая девчушка с косичками.
Человек посмотрел на обрубленные корни, аккуратно сложил в кучу
выброшенные им палки и ветки и, пошатываясь, направился к реке.
Я поспешил за ним:
- Зайдемте ко мне, вам будет удобнее привести себя в порядок и
отдохнуть.
- Я бы и так к вам пришел. Что ж, чем раньше, тем лучше.
Через час мы сидели на скамейке у дома, где я жил со своими друзьями.
Высокий забор окружал небольшой участок, заросший мелким кустарником.
Кое-где торчали странные деревья. Казалось, их верхушки отрезали
огромными ножницами. Кровяные блики заходящего солнца цеплялись за ветки,
постепенно поднимаясь вверх.
Горин внимательно осматривался по сторонам. Вот он подошел к одному из
деревьев, ощупал его кору, порывисто шагнул к другому, срезал тонкую ветку
и снова вернулся к скамейке.
Он грыз горькую веточку тополя и, невольно морщась, рассказывал:
- Я все узнал. Вы работаете по заданию Института биологических проблем.
Вас пять человек, в том числе два агронома, два физика и лаборант. Но я не
знаю самого главного. Почему дом, где я живу, безудержно тянется вверх?
Почему любопытные столбы вышибают половицы? Я засыпаю на первом этаже, а
продираю глаза на третьем. Я устал удивляться.
Он говорил, что привык к простоте и ясности. Врагами считал непонятные
книги, непонятные явления. Бессонные ночи, тысячи часов нечеловеческого
труда бросал он в атаку на этих врагов, и ему было все равно, где, в каких
лесах науки притаились они.
- И я читал о головастиках, о цветоножках, о пегматите, о Магеллане, о
косинусе фи, о гелии, - продолжал Горин. - Я не мог остановиться, потому
что понимал: если я изучу одно явление, то тысячи их останутся, чтобы
мучить меня своей таинственностью. Я ненавижу внезапность, я должен быть к
ней готов, как в былые фронтовые ночи. Чтобы не было непонятного, чтобы,
читая книгу, слушая радио, в любом разговоре я знал, кто были Ползунов,
Флобер, Бородин и Хартрайт. На это ушла вся моя жизнь. Я перепробовал
много профессий, пока не пришел к одной. Я много читал и видел, все вещи
казались мне простыми и ясными. Но я не могу понять, почему растут