"В.И.Немцов. Параллели сходятся " - читать интересную книгу автора

много мусора, но попадаются кое-какие полезные мысли, идеи. Руки умеют
держать карандаш и кисть, но хорошо рисовать ещё не научились. Значит, надо
придумать, как с этими скромными возможностями рисовальщика выражать свои
мысли на бумаге. Опыт был приобретён в рабфаковских стенных и рукописных
изданиях, где я восполнял своё недостаточное художественное
"полуобразование" -- пробыл я в училище, наверное, года два -- придумывал
всяческие фотомонтажи, работал аппликацией. Причём сейчас уже могу сказать
чистосердечно, что многие из этих композиций были удачными в отличие от
других поисков на разных параллелях.
И вот настало странное ощущение "невесомости". Тогда я не мог применить
это понятие. Сейчас же, вспоминая те ощущения, я представляю себе, что
болтался в каком-то пустом пространстве и не знал, в какую сторону
податься. А кроме того, я чувствовал и свою "невесомость" в смысле
общественной полезности. И не только тогда, с самомнением юности, но и
сейчас я верю, что даже в пятнадцать лет, коли есть у тебя творческие
способности -- неважно в какой области, -- пора выходить за школьные стены
и приносить радость самым разным людям, или, говоря канцелярским языком,
заниматься общественно полезной деятельностью.
Вот с этим самомнением и жаждой той самой небесполезной деятельности я
пришёл в редакцию комсомольской газеты "Молодой коммунар". Показал
кое-какие карикатуры и спросил:
-- А что сейчас больше всего волнует редакцию?
Кто то из сотрудников пожаловался, что из комсомольских организаций
очень мало присылают заметок. Нет конкретного материала.
-- Мы всех своих сотрудников разослали по местам, -- продолжал
жаловаться белобрысенький паренёк. -- Выжимают заметки как только могут.
Впервые я встретился с буднями редакционной кухни и по наивности
усмотрел в нехватке заметок для газеты очень важную тему, которую бы надо
осветить в печати. Казалось, мой опыт карикатуриста в рабфаковских газетах
может пригодиться. Правда, я отдавал себе отчёт, что мы не затрагивали
каких-либо серьёзных проблем, интересных широким массам, и мои карикатуры
не поднимались выше сугубо местных событий. Высмеивались лентяи, отмечались
недостатки столовой, быта в общежитии или, например, такой вопиющий факт:
комната, где я жил с десятком товарищей, находилась на первом этаже. Ночью,
когда все уже спали, в окно заглянули проходившие мимо земляки, друзья
кого-то из наших ребят. Я проснулся от раздирающих звуков гармони и
оглушительного топота. Оказывается, земляки решили отметить свою встречу
традиционным переплясом. Кто кого победит -- ребята из деревни Селезнёвки
или из шахтёрского посёлка. Соревнование закончилось к утру -- тогда КВН
ещё не было, -- и те, кто хотел уснуть, слышали нечто отнюдь не похожее на
колыбельную: "Николай, давай закурим, Николай, давай закурим. Закуривай,
Николай!"
Нарисовать это можно было смешно. Измученные, удивлённые лица на
подушках. Кто-то затыкает уши. Кровать со спящим студентом переносят к
двери, чтобы было просторнее плясать. Зверские, налитые кровью физиономии
плясунов, работающих, как говорится, в поте лица. Зеленолицый гармонист с
"козьей ножкой". Танцоры были в красных, зелёных, голубых рубашках. Цветом
я любил пользоваться в карикатурах, часто подчёркивая этим сатирическое
отношение автора к своим персонажам. Но вот пришлось переучиваться на
газетный рисунок пером, без всякой подцветки. А так как рисовальщиком я был