"В.И.Немцов. Параллели сходятся " - читать интересную книгу автора

впереди.
От сольных и коллективных концертных номеров наша школьная
самодеятельность перешла к театральным постановкам. Для начала выбрали
какую-то инсценировку по сказкам Андерсена. Основной сюжет был построен на
сказке "Принцесса и свинопас". Сами писали декорации в духе тогда модного,
и не только модного, но и своеобразного интересного художника Сомова.
На роль принца, который потом переодевается свинопасом, режиссёр выбрал
меня. Костюмы взяли в театральной костюмерной -- бархатные камзолы, шляпы
со страусовыми перьями, атласные кринолины фрейлин. Спектакль оказался
красочным и по-настоящему театральным, зрелищным, к тому же не лишённым
поэтичности, хотя бы потому, что пьеса была в стихах. А стихи мы читать
более-менее умели. Помню свой лирический монолог, он начинался так: "О роза
голубая, -- обращался принц к необычному цветку. -- Скажи же ей, скажи..."
Для зрителей из младших классов это казалось необычным, и потом они меня
дразнили: "О, рожа голубая".
Подобные насмешки я выносил стойко, ведь не то ещё пришлось вытерпеть
ради искусства, когда готовили спектакль. И я и девочка постарше, играющая
принцессу, чуть было не отказались от своих ролей после первой же
репетиции. По ходу действия принцесса, в обмен на забавную трещотку, должна
поцеловать мнимого свинопаса сто раз. Дело, конечно, не в количестве, а в
том, что ни она, ни я не смогли себя заставить даже близко подойти друг к
другу. Режиссёр согласился эту сцену не репетировать в расчёте, что на
спектакле мы отважимся на подвиг во имя искусства. Нас спасло, что по ходу
действия фрейлины должны закрывать целующихся своими пышными шлейфами. Так
мы и стояли рядом, бешено ненавидя друг друга, лишь от сознания, что
зритель верит, будто мы целуемся.
В приведённом эпизоде нет подчёркнутого целомудрия. Нет, в этом
проявлялась вполне естественная застенчивость, присущая нашему тогдашнему
возрасту. Она характерна для большинства молодёжи как двадцатых годов, так
и шестидесятых сегодняшнего "атомного века".
Неисповедимы причуды памяти. Какие порой неожиданные ассоциации она
рождает! Ведь только что я рассказывал о целомудрии, и вдруг вспомнил о
кино, и тут напрашивается довольно любопытный пример: на Западе развивается
мода на обнажённость тела. Существуют даже общества так называемых
"нудистов". В Брюсселе смотрел их пропагандистский фильм. Где-то в райском
уголке земли они организовали нечто вроде дома отдыха и ходят там
обнажёнными. По условиям цензуры этих голых снимали со спины. Впечатление
отвратительное, как будто сидишь в бане. Только это нельзя назвать
современной модой. В двадцатых годах у нас тоже развелись доморощенные
"нудисты". Ходили по городу грязные, запыленные, с повязками "Долой стыд!".
"Было всё это, было", как говорит старый Бен Акиба из драмы "Уриэль
Акоста".
Совершенно ясно, что в революционной России, занятой в те годы
строительством социализма, жалкие пропагандисты общества "Долой стыд" не
могли найти поддержки, и я помню, как этих прародительниц будущего
стриптиза возмущённые пассажиры трамвая выкинули на улицу, причём без
всякого вмешательства милиции.
В мою задачу не входит дискутировать по вопросам нравственного
воспитания, а потому расскажу только, как этим занимался комсомол в
двадцатые годы. Должен оговориться: речь пойдёт лишь о частных случаях,