"Збигнев Ненацкий. Я - Даго (Dagome Iudex #1)" - читать интересную книгу автора

волшебному искусству запечатления мыслей и слов, то есть искусству
начертания склавинских рун. Ибо не может стать великаном тот, кто не умеет
запечатлевать мыслей и слов своих и передавать их другим даже весьма
далеко. Когда-то искусство начертания рун было распространено повсюду, где
жили великаны. Но оно погибло вместе с ними, поскольку не в состоянии
объять его разум карлика, а люди-таки мельчали. У всех великих народов есть
свои руны, запечатлевают ими мысли и слова для других людей и для потомков.
Но сейчас искусством этим не владел даже Голуб Пепельноволосый, а помнят о
нем разве что древнейшие веком и она, Зелы. Теперь же научился ему и сын
Бозы...
В это время, только лишь случалась возможность, приманивали к себе
юношу женщины и девушки, живущие на дворище спалов. Они подымали платья,
чтобы показать естество свое и привлечь к себе, рвали рубахи, обнажая
груди. Только Зелы не разрешала связываться ни с какой из них. "Они заразят
тебя скифской хворью. Я же хочу, чтобы ты создал новую державу спалов," -
так говорила она. Когда же по ночам напрягался его член, Зелы сосала его,
пока не ощущала в устах вкуса семени. Он же и не думал о других женщинах,
поскольку тела их казались ему грязными и мелкими. Тело же великанши Зелы
было прекрасным, чистым и громадным. Он не мог представить, чтобы
существовала другая женщина, прекраснее Зелы, чтобы у нее были волосы гуще,
а зубы белее, губы же нежнее и теплее. Великанши не пачкались каждый месяц
как обычные женщины и не старели так быстро. Лишь спустя много лет понял
сын Бозы. что с нею у него было двойное наслаждение, ибо была для него Зелы
матерью и в то же время любовницей.


Г Л А В А П Я Т А Я

Щ Е К


Херим проснулся на рассвете и с удивлением убедился, что Даго давно
уже не спит. Несмотря на утреннюю прохладу, он плавал по озеру и,
по-видимому, уже довольно давно. Херим видал многих купающихся мужчин -
обычно при этом они громко плескались, радостно и призывно кричали. Этот же
человек плыл в воде так тихо, как плавает речная выдра или бобер; лишь
тонкая полоска воды, похожая на стрелу, отходила от его едва выглядывающей
над поверхностью головы.
Потом Даго нагишом вышел на берег и стал обтираться льняным
полотенцем. Лишь теперь увидал Херим, как широки плечи у этого человека,
насколько выпукла его грудная клетка, как дрожат под золотистой кожей бугры
его мышц. И почувствовал Херим зависть, что сам он такой худой, слабый и
хилый, поскольку всю свою жизнь потратил он на чтение и переписывание
ученых книг. Он мечтал стать аббатом или даже епископом, только сгубила его
страсть к женщинам. И как все люди, физически слабые, но обладающие
знаниями, подумал он, что если Бог создал настолько сильного, как Даго,
мужчину, то, наверняка, не отпустил ему ума, и что он, Херим, вчера вечером
просто сошел с ума, поддавшись влиянию этого мужлана, вбившего себе в
башку, будто способен он построить свою державу.
После еды Херим с легкой ехидцей обратился к Даго: