"Збигнев Ненацки. Великий лес (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

подумал Тархоньски? Пьяный Будрыс неразборчиво проговорил:
- С каждой одно и то же. Сначала не хотят давать. А пришли ко мне
приятели, положили мою бабу на кровать и сказали: "Бери, ведь это твое".
Придержали бабу, я и сделал что надо.
- Это по-мужски,- поддакнул Вздренга.
- Моя жена тоже любит, когда насильно,- стыдливо заметил Тархоньски.
- Это правда.- Кулеша хотел отплатить Тархоньскому за его ехидную
улыбочку.- Я видел, как она один раз дала тебе по морде.
- Да, но пойми это правильно,- защищался Тархоньски.- Это только такая
провокация с ее стороны. Она даст мне по морде, а потом я ей приложу и
возьму насильно. Именно так она любит.
- Вы задаетесь, пан Марын. Вы нам не расскажете, как вы берете женщин?
Вы считаете себя не таким, как мы, разве нет?
Это было удивительно, что именно этому простаку удалось почувствовать в
Марыне что-то отличное от них, чего не сумели заметить эти двое образованных
людей из большого города. Они, похоже, были слишком уверены в силе своих
знаний, своих титулов, своего знания Света.
Марын подождал, пока они снова выпили, закусили огурцами.
- Кто-то говорил мне, пан Будрыс, что вы расставляете силки на птиц на
озере Тубы в самой середине леса. Я не знаю как следует этих мест, может, вы
меня туда проводите?
- Я? - взвизгнул Будрыс.- Люди врут, пан Марын. Врут!
Он несколько неуверенно поднялся со своего стула и хотел встать перед
Марыном, дыша ему в лицо запахом водки и испорченных зубов, но Марын этого
не позволил. Он толкнул Будрыса рукой так, что тот уселся.
- Спокойно, пан Будрыс,- прикрикнул на него Кулеша.- Вы не у своих
приятелей, а у меня, у лесничего. Если не умеете пить, то можете уйти.
Здесь, у меня, никто не будет шуметь, кроме деревьев.
- Врут, врут! - бурчал Будрыс.
Он уже на свой манер проверил Марына. Он думал, что имеет дело со
щеголем-слабаком, но теперь учуял опасность и с простонародной хитростью
решил с ним не разговаривать.
Марын скучал. Они уже начали бестолковый, полный каких-то жалоб пьяный
разговор. О старшем лесничем Маслохе, о его заместителе Войтчаке, у которого
нет никакого лесного образования, он просто выдвиженец. Потом о квартальных
премиях. Такую премию получил старый лесничий, техник по образованию,
какой-то Кондрадт. Говорили, что у него самое легкое в управлении
лесничество. Ему оно не полагалось. Кулеша должен был его получить, потому
что он закладывает семенную плантацию и берет на себя огромную
ответственность.
- Не бойся, Стефан,- покрикивал Тархоньски.- Для того я согласился на
должность старшего лесничего-инспектора, чтобы нас, молодых лесников,
защищать. Увидишь, какой огонь я разожгу в нашем управлении и сам первым в
этот огонь руку суну.
Они болтали и болтали, все время об одном и том же. Об огне, который
разожгут. Друг друга они не слушали, говорили одно и то же без конца, даже
теми же самыми словами, те же самые фразы текли из их уст. Они опустошили
уже третью поллитровку.
- Вероника, дай нам еще одну бутылку. Она в шкафчике в кухне,- закричал
Кулеша в сторону спальни.