"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 1)" - читать интересную книгу автора

Доктор тоже встал. Сделал два шага к пани Басеньке, левой рукой минутку
ласкал ее груди.
- Не беспокойтесь, пани Басенька, - сказал он. - Дело с черепицей мы
скоро выясним. Медицина знает разные случаи...
Она выбежала из кабинета раскрасневшаяся, удивительно разогретая
изнутри. Перед домом снова расстегнула дубленку, так ей сделалось жарко,
хоть на улице был мороз. "Чудный мужчина этот доктор", - думала она,
поспешая по снежной колее.
Писатель Непомуцен Мария Любиньски четвертый раз выстукивал на машинке
фразу для первой главы своей повести. Фраза эта все время казалась ему
шершавой, нескладной, запутанной, как груда хвороста, брошенная в лесу.
Пожалуй, лучше всего звучал первый вариант: "Он стоял возле Луизы, чувствуя
на щеках теплое, почти летнее дуновение от воды. Несмотря на то, что уже
наступила осень, день исключительно ясный и безветренный". Может быть,
недоставало слова "был", чтобы фраза стала законченной"день был
исключительно ясный и безветренный". Он написал слово "был", потом его
вычеркнул, потому что оно производило впечатление чего-то лишнего, потом
снова дописал это "был", добавил "безоблачный", пока не почувствовал, что
его охватывает отвращение к собственной работе. Тогда-то в его рабочий
кабинет с двумя выходящими на залив окнами, сквозь которые каждую ночь был
виден на другом берегу свет в доме доктора, вошла жена писателя. Из-под
расстегнутого кожушка виднелись ее высокие груди, лицо ее было
раскрасневшимся от мороза, глаза блестели. Посмотрев на нее, писатель с
печалью подумал, что женат третий раз и снова, как и прежде, взял в жены
обыкновенную потаскушку.
- Выглядишь так, будто вернулась от доктора, - заметил он язвительно.
- Ну да, - рассмеялась она, садясь бочком на лавку, покрытую шкурой
вепря. - Не хотела мешать тебе работать, а должна была поделиться с
кем-нибудь новостью о приезде художника. Представь себе, мой дорогой, он
приехал с новой девкой. Никогда не угадаешь, что он вез на заднем сиденье.
Черепицу! Обыкновенную черепицу.
Они долго молчали. Она присматривалась к нему с нахальной - по его
мнению - улыбкой, и он отвернулся к окну. Подумал, что, конечно, он мог бы
развестись и жениться в четвертый раз, нужно ведь переделывать и
совершенствовать свою жизнь, как фразу в книжке. Но была ли гарантия, что он
снова не наткнется на такую же.
- И что сказал доктор? - бросил он в сторону окна, будто вызов в адрес
огонька на другой стороне залива.
- Спросил, пьешь ли отвар из липы мелколистной...
- Ненавижу отвар из липы. - Он отвернулся от окна и посмотрел ей в
глаза. - Однако ты могла бы пригласить доктора на ужин. Дело об этой
черепице требует обсуждения. Художник привез черепицу? Не тащил же он ее аж
из Парижа?
- Думаю, что девка тоже здешняя, - подтвердила она с каким-то глубоким
удовлетворением.
В одиннадцать они уже лежали на большой деревянной кровати в спальне,
где было очень тепло, потому что осенью печник из Трумеек переложил им
кафельную печь. Маленького ведерка угля хватало, чтобы целые сутки печь
сильно грела. У пани Басеньки была привычка спать голой, в одних плавках,
которые муж должен был с нее стягивать, когда хотел иметь с ней