"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 1)" - читать интересную книгу автора

Девушке, которую привез в Скиролавки художник Богумил Порваш, было
двадцать четыре года, она работала продавщицей в магазине мужского белья.
Предложение провести Новый год в затерянной среди лесов деревушке, да еще в
обществе красивого художника показалось ей привлекательным. Ее волновало и
обещание Порваша, что она проведет немного времени среди "диких людей", как
он назвал своих друзей. Печалилась она всю дорогу только о том, что они
будут есть в этой дыре, потому что еда доставляла ей большую радость.
Художник рассказывал ей, что в ближнем городке есть птицеферма и там можно
достать куриные и гусиные пупки. "Ах, пупки, как это хорошо", - несколько
раз вздыхала она по дороге из столицы, раздражая этим художника, худого, со
впалой грудной клеткой и втянутым животом. Он мог не есть несколько дней, и
его устраивал даже кусок заплесневелого хлеба. Только его черные, пылающие,
глубоко впавшие глаза казались постоянно голодными.
Девушку звали Юзя. Была она не слишком высокой, кругленькой блондинкой
со светлой кожей, пухлыми розовыми щечками и маленьким влажным ротиком,
который она то и дело выпячивала вперед и складывала в маленькое рыльце.
Казалось, что даже воздух, который вдыхает, она сначала пробует своими
влажными губами. И с ней-то пришел художник на Новый год в лесничество. Во
время перерыва в танцах она подходила к столу возле камина и оглядывала
расставленные там тарелки. Потом деликатно брала в руку вилку и маленькую
тарелочку, клала на нее пластик холодной оленины, сальцесона или крылышко
утки, один грибок, кусочек соленого огурца. И ела медленно-медленно,
маленькими кусочками, щуря при этом глаза, как будто ее охватывали какие-то
приятные воспоминания. Кусочки мяса исчезали в ее маленьком ротике, который
становился еще краснее, влажнее и свежее, а щечки розовели и казались еще
более гладкими. Блеск огня из камина трепетал на ее губах, ласкал щеки,
подчеркивал тень, которую отбрасывали длинные подкрашенные ресницы.
Негловичу она казалась то маленькой белочкой, которая обрабатывает орешек,
то хорошеньким поросеночком, которого хотелось погладить по розовой мордочке
и подать ему кусочек яблочка или теплой картошечки. Потому что, учит книга
Брилла - Саварена, нет на свете ничего более прекрасного, чем вид молодой и
красивой лакомки, глаза которой блестят, губы лоснятся, а движения при еде
милы и грациозны. Такие женщины ночью для мужчины - как хорошо наполненная
тарелка. Стоял он, опершись о край навеса над камином, и, разглядывая панну
Юзю, слушал, как на ее мелких белых зубках хрустит пластик соленого огурца.
Его раздражал шум голосов за спиной, смех женщин и отзвуки разговора между
писателем Любиньским и художником Порвашем, долетавшие из угла салона. Он не
хотел пропустить ничего из этого приятного хруста, который казался ему
намного более волнующим, чем шелест новогодних платьев.
Панна Юзя подняла наконец свои прищуренные глаза, склонила светлую
головку и спросила:
- Почему вы так на меня смотрите?
Он с достоинством откашлялся:
- Потому что тоже люблю соленые огурцы.
Она с чуть заметным сожалением отставила свою тарелочку. Выбрала
другую, чистую и положила на нее доктору кусочек огурца и пластик холодной
оленины.
- Спасибо, - сказал доктор, беря тарелку из ее рук. А потом так же