"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 2)" - читать интересную книгу автора

только в относительно редких случаях доходит до чего-либо подобного. Тот,
кто сделает это, человек не обычный, а некто по-своему выдающийся. Он может
быть обычным для своего окружения, где никогда не пытались глубже его
узнать, где не обладают достаточной информацией об этом человеке или не
умеют воспользоваться той информацией, которую имеют. Но для внимательного
наблюдателя некий род необычайности должен быть заметен. Добро и зло не так
перемешаны в таком человеке, как во многих других. В этом типе зла больше,
чем добра, и оно должно каким-то способом проявляться. У человека, который
убил двух девушек, моральные тормоза не могут быть в порядке. Вы ведь не
думаете, что моральные тормоза могут быть исправными в одной области
человеческой деятельности, а в другой области подводят? Когда мы находим
тело убитой девочки, мы иногда слышим голоса: "Это мог сделать каждый".
Неправда, доктор. Милиция начинает кропотливую работу с изучения преступной
среды, притонов, жилищ людей развращенных и опустившихся и только потом
охватывает своими подозрениями все более широкие круги, обращая внимание на
людей честных и порядочных. Кто честен и порядочен по представлениям людей
из Скиролавок? Порядочен ли и честен тот, кто лишь время от времени
напивается до беспамятства, скандалит на всех публичных гуляньях, колотит
жену раз в неделю, а не четыре раза? Может быть, тут считают негодяем
человека, у которого, кроме жены, масса любовниц, а примерным - того
добряка, которого бьет и которому изменяет жена, но на другую он даже не
взглянет. Вы понимаете, доктор, что нас интересует не тот негодяй, а этот
добряк. В человеке, который убил тех двух девушек, скрываются огромные
запасы ненависти к женщинам. Он их не только душит, он топчет их, ломает им
ребра, выламывает пальцы. Но в нормальное сношение с ними не вступает, его
удовлетворяет само жестокое убийство. Доктор, нас интересует свежий взгляд
на людей из Скиролавок: взгляд, который выходил бы за рамки принятых здесь
понятий добра и зла, порядочности и греховности.
- Слушаю вас, - поощрил его доктор.
Он пересел в кресло возле торшера и закурил сигарету. Шледзик вынул из
кармана толстый блокнот, открыл, но, не заглядывая в него, говорил с
прикрытыми глазами, будто бы хотел вызвать в воображении образ убийцы.
- Девушке, которую нашли в яме, оставшейся после саженцев, было
девятнадцать лет, она была маленькая и худенькая. Двадцать второго ноября
прошлого года она поехала на свадьбу своей двоюродной сестры в деревню,
которая находится далеко на севере страны. Только один день она была на
свадьбе, потом, обидевшись на кого-то - кажется, на ту свою двоюродную
сестру, - она решила вернуться домой. Исчезла она внезапно. Она не садилась
ни на поезд, ни в автобус, может быть, решила вернуться попуткой, которую
случайно встретила на шоссе. Когда в конце ноября родители заявили в милицию
о ее исчезновении, следствие сконцентрировалось на той деревне, но это не
дало никакого результата. Сейчас мы знаем, что она убита в месте, которое
находится в ста пятидесяти километрах от дома, - где была свадьба. Девушка,
по-видимому, была в дороге к своему дому, ехала на юг страны. Даты ее
убийства мы не знаем. Это случилось после двадцать второго ноября. Ее труп в
таком состоянии, что никто не сможет определить дату смерти.
- Слушаю вас, - снова поощрил его доктор.
- Можно предположить, что это убийца уговорил ее уехать со свадьбы. Он
посадил ее в свою машину или сел с ней на поезд, пересел на автобус и привез
сюда. Но дело в том, как утверждает следствие, что никто из Скиролавок ни в