"Михаил Нестеров. Месть и закон " - читать интересную книгу авторадокументы.
- А что, я обязан носить их с собой? - неосторожно осведомился Вадим. - Значит, документов нет... - протянул сержант, легонько ударяя дубинкой по ладони. Валентина решила, что ей пришла пора вмешаться. - Молодой человек, подойдите сюда, пожалуйста, - позвала она, не изменив позы и не повышая голоса. Милиционер скривился и очень медленно направился к столику. Он вполне резонно предположил, что перед ним жена подвыпившего мужчины. - Ну? - Он вопрошающе приподнял бровь. И тут же еще более напрягся, потому что в открытой сумочке женщины увидел пистолет. Ее рука была на полпути к нему. Сержант отчего-то не очень быстро потянулся к своей кобуре. - Спокойнее, - попросила его Ширяева, - у меня есть разрешение на ношение оружия. Пожалуйста, - она протянула удостоверение. Патрульный не очень хорошо знал законы. Но то, что он знал о статусе судьи, предполагало, что женщину, сидящую перед ним, нельзя задержать и принудительно доставить в отделение или, тем паче, привлечь к уголовной ответственности в общем порядке. Он вернул ей документ. Нехотя козырнув, все же догадался извиниться. - У меня все под контролем, - пробормотал вслед удалявшемуся наряду Вадим. - Который из них ваш сын? - спросила Ширяева, кивнув головой на танцующих. Вадим указал рукой: - Вон тот долговязый. А рядом с ним его девушка, Марина. Симпатичная, Ширяева ответила улыбкой. - Что за мода такая, - проворчал Вадим, - отмечать дни рождения в кафе... У вас сын или дочь? - продолжил он по инерции и в очередной раз наполнил рюмки. После непродолжительной паузы Валентина ответила: - Сын. Достав из пачки сигарету, она прикурила и отвернулась от собеседника. Скорее бы дожить до суда над Белоноговым, думала она. Закончить одно дело и заняться другим. Скорее бы купить крупную партию терок. Терок... Универсальных терок и.., ножей для чистки рыбы. Жаль, что таких ножей, как был у нее, нет в продаже. *** Сын всегда помогал матери на кухне, особенно ему нравилось натирать через терку овощи. И делал он это только потому, что мать любила тертую морковь с сахаром и пекла очень вкусные оладьи из перетертых с чесноком кабачков. Вкусные для нее - сам он недолюбливал их и ел только потому, что они нравились матери. Если он был на улице, она звала его с балкона: "Илюша, натри мне морковки". И он бежал сломя голову, забывая про друзей. Он мог натереть морковь только до половины, боясь поранить пальцы, которые с трудом удерживали овощ, и виновато смотрел на мать. Она довершала |
|
|