"Михаил Нестеров. Месть и закон " - читать интересную книгу автора

документы.
- А что, я обязан носить их с собой? - неосторожно осведомился Вадим.
- Значит, документов нет... - протянул сержант, легонько ударяя
дубинкой по ладони.
Валентина решила, что ей пришла пора вмешаться.
- Молодой человек, подойдите сюда, пожалуйста, - позвала она, не
изменив позы и не повышая голоса.
Милиционер скривился и очень медленно направился к столику. Он вполне
резонно предположил, что перед ним жена подвыпившего мужчины.
- Ну? - Он вопрошающе приподнял бровь. И тут же еще более напрягся,
потому что в открытой сумочке женщины увидел пистолет. Ее рука была на
полпути к нему. Сержант отчего-то не очень быстро потянулся к своей кобуре.
- Спокойнее, - попросила его Ширяева, - у меня есть разрешение на
ношение оружия. Пожалуйста, - она протянула удостоверение.
Патрульный не очень хорошо знал законы. Но то, что он знал о статусе
судьи, предполагало, что женщину, сидящую перед ним, нельзя задержать и
принудительно доставить в отделение или, тем паче, привлечь к уголовной
ответственности в общем порядке.
Он вернул ей документ. Нехотя козырнув, все же догадался извиниться.
- У меня все под контролем, - пробормотал вслед удалявшемуся наряду
Вадим.
- Который из них ваш сын? - спросила Ширяева, кивнув головой на
танцующих.
Вадим указал рукой:
- Вон тот долговязый. А рядом с ним его девушка, Марина. Симпатичная,
правда?
Ширяева ответила улыбкой.
- Что за мода такая, - проворчал Вадим, - отмечать дни рождения в
кафе... У вас сын или дочь? - продолжил он по инерции и в очередной раз
наполнил рюмки.
После непродолжительной паузы Валентина ответила:
- Сын.
Достав из пачки сигарету, она прикурила и отвернулась от собеседника.
Скорее бы дожить до суда над Белоноговым, думала она. Закончить одно дело и
заняться другим. Скорее бы купить крупную партию терок.
Терок... Универсальных терок и.., ножей для чистки рыбы. Жаль, что
таких ножей, как был у нее, нет в продаже.


***

Сын всегда помогал матери на кухне, особенно ему нравилось натирать
через терку овощи. И делал он это только потому, что мать любила тертую
морковь с сахаром и пекла очень вкусные оладьи из перетертых с чесноком
кабачков. Вкусные для нее - сам он недолюбливал их и ел только потому, что
они нравились матери.
Если он был на улице, она звала его с балкона:
"Илюша, натри мне морковки". И он бежал сломя голову, забывая про
друзей. Он мог натереть морковь только до половины, боясь поранить пальцы,
которые с трудом удерживали овощ, и виновато смотрел на мать. Она довершала