"Михаил Нестеров. Месть и закон " - читать интересную книгу автораработу, начатую сыном, кормила его, и он, счастливый, убегал на улицу.
"Уклюжий немедведь..." *** - Вы так и не выпили свой коньяк. - Что?.. Ах да... - Она сделала глоток. Этот мужчина может подумать, что она, сидя в одиночестве за столиком, ищет знакомства, даже легко согласилась разделить с ним компанию. Прав он будет только в одном: она одинока. Безумно одинока. Пусть этот лысеющий мужчина и его сын, бросающий на отца насмешливые взгляды, думают, что хотят. И Белоноговы тоже - из судей не она первая, не она последняя, кто берет взятки. Уходящее солнце окрасило горизонт в темно-малиновый цвет, по периметру дебаркадера зажглись яркие огни. Празднично было и на палубе небольшого теплохода, чинно проплывающего в непосредственной близости от черного бакена, указывающего фарватер. Вокруг царило летнее ночное веселье, а Валентина вдруг почувствовала, что нервы сдают и она вот-вот может разрыдаться. Позавчера она вошла в свой подъезд ровно в двенадцать часов ночи. Престарелая соседка с первого этажа, страдающая бессонницей, словно поджидала ее. Она успела сказать только одну фразу, но и от нее Ширяева дернулась, как от удара. - Я, бывало, зову его: "Илюша, сериал начался", и он сразу бежит... *** Несмотря на запрет врачей, ее пускали в реанимационную палату. В тот вечер она буквально на минуту отлучилась, а когда вернулась в палату, сын был уже мертв. Он лежал с забинтованной головой, на изуродованном плече и груди темнели пропитавшиеся кровью марлевые тампоны, прикрепленные к телу полосками лейкопластыря. Лицо непохожее, неродное. Она метнулась за врачом. Тот, едва взглянув в лицо пациента, бросил короткое "все". Но на всякий случай приложил пальцы с правой стороны шеи на сонную артерию. - Сделайте что-нибудь! - Я же сказал: все. Покиньте палату. Врач грубо оторвал полоску лейкопластыря, фиксирующую иглу системы, выдернул ее из локтевой вены покойника и перебросил наполненную лекарственной смесью трубку через капельницу - к убийцам, садистам и ненормальным врачи относились соответственно. А тут такой случай - все в одном лице, которое носило отпечаток "биологической трагедии" или генетической ошибки - страшной болезни Дауна. Валентина часто задумывалась над тем, сможет ли мать словами рассказать о том, как она любит своего ребенка. Наверное, слов, которые полностью могли бы выразить ее чувства, просто не существует. Как же тогда быть с ней и ее сыном, которого она родила несчастным из несчастных? Который с самого рождения лишен был всех прелестей жизни. Если бог захотел |
|
|