"Михаил Нестеров. Спящий зверь (Болевой прием)" - читать интересную книгу автора

- Честно говоря, смеюсь над собой.
- Мне кажется, у вас не должно быть повода смеяться над собой.
"Комплимент?.. А как насчет того, чтобы измерить размах моих ангельских
крыльев?"
- Вам никто не говорил, что вы похожи на Стэйси Кича?
- Кто это?
- Ну как же! Американский актер, играет Майка Хаммера, сыщика. Ну,
вспомнили? Майк Хаммер.
- Кажется, припоминаю - неопрятный и туповатый, самонадеянный филер.
- Ну зачем вы так... Он очень обаятельный.
"Извини, дорогая, что-то у меня зачесалось правое крыло".
Они прошли весь пляж до конца и повернули в кромешной тьме, которую
нарушали лишь проблески встававшей луны, отражавшиеся в гребешках волн.
Протянувшаяся слева от них каменистая гряда бесконечной мрачнеющей стеной
тонула в ночном небе. А там, где горели огни отеля, звучала музыка.
У Льва Радзянского, как и у любого творческого человека, не было
четкого расписания: с такого-то времени до такого занимаюсь творчеством,
потом отдыхаю, - этот процесс происходит постоянно: и во время кажущегося
отдыха, и во время еды, и даже, казалось бы, за посторонним делом. Сейчас
Лев твердо решил, что принимает предложение Руслана; идя рядом с девушкой,
он был и с ней, и где-то далеко, а в голове рождался план, всплывали имена
людей, которые могли быть ему полезны в этом деле. Не сама девушка повлияла
на решение Араба - скорее то настроение, та череда чувств, в которые он
вдруг окунулся с головой. Он знал цену настроению. Приехал он сюда с
нехорошими, тревожными предчувствиями и в скверном расположении духа, а
уехать может...
Она впервые коснулась его руки, не считая ничего не значащего
рукопожатия, коснулась чуть повыше локтя, слегка сжимая его руку.
- Ресторан еще не закрыт. - И вопросительно замолчала.
Радзянский так же молча простер руку в направлении светящихся окон
отеля:
- Тогда я приглашаю.
Войдя в зал, он обшарил глазами каждый столик, с неудовольствием думая
о том, что в ресторане мог находиться бдительный и ревнивый Руслан,
единственный, наверное, человек, способный испортить сейчас настроение
Радзянскому. Само собой вылетело:
- Вы с отцом в разных номерах живете?
- Мне восемнадцать! - воскликнула Лена. - Я уже взрослая девушка. Я
заметила, что вы упорно не хотите называть меня по имени. На это есть
причина?
"Нет, положительно, у нее хорошее воспитание", - еще раз убедился
Радзянский, вслушиваясь в складную, непринужденную речь спутницы. Отчего-то
он засомневался, что такое воспитание ей мог дать отец, который, на взгляд
Араба, был малость пеньковатым, по-кавказски прямолинейным. В нем не
чувствовалось того же кавказского гостеприимства; Радзянский был уверен,
что, окажись он гостем Руслана, не получил бы привычного тепла, каким обычно
горцы, в отличие от русских, встречают пусть даже незваного гостя.
- Да, - несколько запоздало, отвлекшись, ответил он на вопрос Лены, -
это оттого, что сам я так и не представился.
"Заело, - незаметно скривился он. - Вот уж действительно заклинило!"