"Михаил Нестеров. Посланники Великого Альмы (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

друг друга глазами.
Оператор продолжал смещаться, поймав в объектив высокого сухопарого
мужчину. Тот пытался поднять девушку с пола, но все его попытки были
тщетными. Она словно приросла коленями к полу, а неистовым взглядом - к
выпуклым очам идола.
Все это напомнило заключенному сцену из очередной бразильской мыльной
оперы, даже лица этих двух людей были ему знакомы. Несомненно, где-то он их
видел. Особенно девушка привлекла его внимание: длинные темные волосы,
пронзительные голубые глаза и тонкие руки, покоящиеся сейчас на плечах. Она
казалась хрупкой, но заключенный знал, что это не так.
Где он мог ее видеть? Он более внимательно вгляделся в ее глаза и на
мгновение зажмурился. Ее взгляд. На экране телевизора он был неистовым, а
раньше он встречал его холодным и насмешливым. И волосы. Тогда она была
блондинкой, волосы ее чернели только у самых корней. Память сработала
моментально: Памела О'Нили. И тут же голос охранника, открывшего дверь
камеры:
- Кирим Сужди, к вам посетитель.

2

Бразилия, г. Белен, 25 сентября
Музей имени Эмилио Гоэльди гудел, как растревоженный улей.
Многочисленная толпа, скопившаяся в центральном зале, постепенно стала
редеть. Но еще долгое время посетители музея оглядывались на постамент с
серебристым идолом. Титановая табличка на постаменте гласила: АЛЬМА. БОГ
ИНДЕЙСКОГО ПЛЕМЕНИ АЛЬМАЕКОВ.
Несколько минут назад возле идола стояли шесть человек. Пожилая пара из
Англии, заплатив в кассе за разрешение вести в музее съемку, передавала
видеокамеру друг другу, чтобы навечно запечатлеть себя рядом с индейским
богом. Около них пристроились четверо подростков, роняющих на идеально
чистый паркет капли подтаявшего мороженного. Основная же часть экскурсантов
скопилась возле четырнадцати золотых изваяний. От скульптур их отделял канат
с чехлом из красного панбархата и острые взгляды пяти охранников в
полувоенной форме.
Служащая музея уже собиралась высказать недовольство относительно
молодых людей, которые, несмотря на строжайший запрет, каким-то образом
сумели пронести в музей мороженое, но внезапное появление директора музея
Сильвио Мелу остановило ее. Она быстро сообразила, что доктор Мелу может
подумать, будто она следит за порядком только в присутствии руководства
музея: директора не было, и все было тихо, директор появился - и тут же
прозвучит ее карающий голос. Поэтому она благоразумно осталась на месте.
Сильвио Мелу подошел к идолу в сопровождении двух человек. Его
стремительные движения и особенно прическа под Эйнштейна за милю выдавали в
нем ученого. А так как на нем был довольно небрежно завязан галстук, а рука
с пожелтевшими кончиками пальцев воровски прятала дымящуюся сигарету, то
даже неискушенному он виделся именно директором музея.
Пожилая пара очень громко и почему-то по-немецки поздоровалась с
директором и уступила ему место возле идола.
Сильвио даже рта не успел открыть, как его спутница, внезапно побледнев
и воздев руки к небу, упала перед идолом на колени. Ее мертвенная бледность