"Юрий Нестеренко (Джордж Райт). Ветреный день на Среднем Западе" - читать интересную книгу автора

рить себя, что продолжаем двигаться вверх, хотя на самом деле давно
уже катимся под уклон. А в 50 наконец замечаешь, что не просто ка-
тишься, а мчишься вниз так, что ветер в ушах. Держитесь за поручни,
леди и джентльмены, следующая остановка - Артрит! Склероз! Рак!
Инфаркт! Инсульт! Болезнь Паркинсона! Болезнь Альцгеймера! Ты по-
нимаешь это, Бетти?
-Думаю, что понимаю, - ответила девушка без особой увереннос-
ти, - но...
-Ни хрена ты не понимаешь. И вот когда осознаешь, что впереди
у тебя - только это, а потом - мрак и пустота, начинаешь огляды-
ваться на свое прошлое, ища хоть какое-то оправдание. Но его нет,
Бетти. Ты никогда не задумывалась, что жизнь обычного человека аб-
солютно ужасна?
-Пожалуй, в Бриксвилле это и впрямь так.
-Да причем тут твой гребаный Бриксвилл... Можно подумать, что
в Нью-Йорке, Париже или Венеции дела обстоят по-другому! Человек
каждый день ходит на работу, занимаясь там какой-нибудь ерундой
вроде рекламы жевательных резинок или продажи кошачьих консервов.
Он может делать вид, что это его интересует, или честно признавать-
ся себе, что ненавидит это идиотское занятие - суть от этого не
меняется: всю жизнь, начиная, собственно, уже со школы, он стара-
тельно работает белкой в колесе, чтобы обеспечить себя деньгами.
На что он тратит эти деньги? На жратву, которую через несколько
часов спускает в унитаз, на шмотки, основное предназначение которых
в том, чтобы показать, сколько денег на них потрачено, на поездки
в отпуск, где он будет жариться на пляже, как свинья в духовке, или
бегать, как баран в стаде, за экскурсоводом, щелкая достопримеча-
тельности, которые до него уже 300 миллионов раз сфотографированы
другими такими же баранами. Работа и прочая рутина оставляют че-
ловеку лишь несколько часов в день, и как он ими распоряжается?
Убивает их на просмотр тупых телешоу или партию в покер. Потом,
если есть настроение, трахает жену, если нет - сразу ложится спать.
Утром, невыспавшийся и злой, вновь едет на работу. И так изо дня
в день. Нередко, впрочем, полагая, что все это - прелюдия к некому
светлому и прекрасному будущему. До тех пор, пока не становится
очевидным, что единственное будущее, которое ему еще осталось -
это деревянный ящик с гниющим мясом, который зароют в землю или за-
пихнут в печку подальше от глаз и носов тех, которым это еще пред-
стоит. И от него не останется ничего, совсем ничего. В его честь не
назовут даже кошачьих консервов, которые он продавал всю жизнь.
-Остаются дети, - возразила Бетти.
-Ага, а у тех - свои дети, а у тех - свои... Неужели ты не ви-
дишь, что это все - одно большое надувательство! Миллион нулей,
выстроенных в ряд, все равно даст ноль!
-Может быть, будь у вас дети, вы бы не смотрели на вещи так
мрачно.
-Я не говорил, что у меня их нет. Я говорил, что у меня нет
дочери.
-Значит, у вас есть сын?
-Да. Ему двадцать лет, и недавно он получил работу в супер-