"Джордж Райт (Юрий Нестеренко). Ребенок Дороти Стивенс" - читать интересную книгу автора

развалина, которую скоро не возьмут даже в грузчики. Он от нас не останет.
Будет таскаться, клянчить денег... а то и того хуже. Он может нас убить. Из
мести, из зависти... Он же ненавидит меня. И тебя тоже ненавидит. Потому что
ты со мной, а не с ним. "
"Ну, вряд ли Дон решится... "
"С него станется. Особенно когда пьяный. И вообще, зачем нам рисковать?
Мы должны избавиться от него раз и навсегда. "
"Каким образом? "
"Мама, ну ты же прекрасно понимаешь, каким! Мы должны убить его. "
"Убить? "
"Ну да. Это же так просто - убить того, кто снаружи. Не сложней, чем
разорвать неудачный рисунок. "
"Но... как же мы его убьем? Наймем киллера? " - Дороти мысленно
усмехнулась.
"Зачем? Просто застрелим. Из его охотничьего ружья. Ты же умеешь с ним
обращаться. А через тебя и я умею. "
"Но... нас же арестуют. Посадят в тюрьму. "
"Кого? Им никогда не удастся доказать, какая из нас это сделала. А
посадить невиновного они не могут. "
Левополушарная логика Дороти не могла не оценить простую красоту этой
мысли. Действительно, возникала парадоксальная ситуация, когда бесспорная
виновность одного из подозреваемых служила одновременно надежным алиби им
обоим - ибо если один виновен, то второй - нет, а кто из них кто,
установить невозможно. Невозможно и доказать соучастие - медики подтвердили
бы, что в принципе любая из них могла захватить контроль над телом. И более
того, если бы даже как-то удалось доказать, кто именно нажал на спуск - это
ничего не дает, ибо посадить (а тем паче - казнить) их можно только вместе,
а это значит - вместе с виновным подвергнуть каре невиновного, что есть
грубейшее попрание законов и прав человека. Значит, им придется отпустить
заведомого убийцу. Дороти развеселила эта мысль. А еще она подумала, что
теперь цена книги еще больше вырастет.
И все же... что-то, оставшееся на задворках ее памяти, что-то, давно
угасшее и остывшее, но все же еще не совсем развеянное пеплом по ветру,
мешало ей вот так просто снять ружье со стены и выстрелить в Дона. В
человека, которого она когда-то любила.
В замке зашевелился ключ.
"Пора, мама. Идем за ружьем. "
Дон долго провозился с замком, прежде чем ему удалось открыть. Наконец
он ввалился внутрь, скинул на пол куртку и, не снимая ботинок, потопал к
лестнице.
Его жена была на втором этаже квартиры. Она стояла возле висевшего на
стене ружья, и руки ее совершали странные движения - она словно бороласть с
кем-то невидимым.
"Мама, не мешай мне! Дай я возьму ружье! "
- Дороти! - донесся хриплый голос снизу.
"Вот, видишь? Приперся посреди ночи и, конечно, пьян в стельку. Так еще
и тебе покоя не дает. Как думаешь, что ему надо? Может, он опять хочет
сделать с тобой мерзость? Ты что, позволишь этой пьяной свинье изнасиловать
нас обеих? "
- Дороти! - Дон, цепляясь за перила и глядя под ноги, начал неуклюже