"Джордж Райт (Юрий Нестеренко). Ребенок Дороти Стивенс" - читать интересную книгу автора

зрения математической логики, но абсурдную с точки зрения житейского
здравого смысла, он решит ее и не заметит абсурда. Дона несколько
обеспокоили эти пояснения, но доктор Брайан заверил его, что это состояние
не опасно для психики Дороти - тем более что частично правое полушарие у
нее уже функционирует, и с каждым днем будет функционировать все лучше.
- Мог бы и меня спросить, - с неудовольствием заметила Дороти. -
Теперь придется снова все покупать.
- Дороти...
- Ладно, пойдем посмотрим, как ты тут без меня хозяйничал.
Уже позже, когда они сидели на кухне и уплетали торт, Дон подумал, что
в ее словах нет ничего странного. "Наверное, она хочет взять приемного
ребенка", - подумал он. Эта мысль и самому ему уже приходила в голову, но
он отложил ее до тех времен, пока Дороти окончательно не поправится.
Спать в тот день легли раздельно - Дороти на их кровати в спальне, Дон
на кушетке. Он помнил слова доктора о недопустимости любых нагрузок, и
вообще Дороти казалась ему сейчас чем-то вроде хрупкого цветка, который
легко сломать неосторожным прикосновением. В свою очередь, и сама она
восприняла его уход на кушетку, как должное. Дон подумал, не может ли
следствием травмы и операции быть фригидность, и эта мысль не слишком ему
понравилась.
Несколько дней спустя, придя с работы, Дон убедился, что его жена и
впрямь снова накупила разных детских вещиц. Он не придал этому особого
значения, тем паче что Дороти, по всей видимости, пребывала в прекрасном
расположении духа и вовсе не выглядела чемто угнетенной или озабоченной.
Позже, однако, игрушки, изначально сложенные в детской, стали попадаться ему
в разных местах квартиры, а однажды, плюхнувшись после тяжелого и
неприятного рабочего дня в кресло перед телевизором, Дон, поморщившись с
неудовольствием, выудил пластикового Микки-Мауса прямо из-под себя. Он уже
собирался пойти на кухню и сообщить хлопотавшей там Дороти, что она уже
всетаки не в том возрасте, чтобы раскидывать игрушки по всему дому, как
вдруг взгляд его упал на ухо мышонка.
Оно было обгрызено. Сомнений быть не могло - это не был заводской брак
или случайное повреждение; ухо долго и настойчиво грызли человеческими
зубами.
- Дороти, - Дон появился в проеме кухонной двери, держа мышонка за
спиной, - с тобой все в порядке?
- Конечно, - она обернулась к нему, весело улыбаясь. - А почему ты
спрашиваешь?
- Ну... - он попытался обратить дело в шутку, - может, тебе в
организме пластика не хватает?
Она взяла Микки и повертела в руках.
- Да, - сказала она задумчиво, - вот что значит дурная
наследственность. Я в детстве часто грызла карандаши или ручки. Отучилась
только годам к восемнадцати.
- А что, у кого-то из твоих родителей тоже была такая привычка?
- Не знаю. По крайней мере, мне они о таком не рассказывали.
Микроволновка издала мелодичный звук, возвещая, что ужин готов. Дороти
сунула мышонка в карман халата и открыла дверцу. Аппетитный запах запеченой
курицы не дал Дону додумать мысль о странности в словах жены. Впоследствии
он уже не находил игрушки разбросанными по квартире; зато он застал жену