"Джордж Райт (Юрий Нестеренко). Яблоко и Ева" - читать интересную книгу автора

несколькими финальными фразами в духе "Мы надеемся на тебя, Ева, помни, ты
- последний шанс человечества. "
Ева слушала ровный голос своей матери - голос ученой, привыкшей
выступать с докладами перед многочисленной аудиторией. Сейчас он лишь иногда
подрагивал; Линда держалась хорошо, хотя знала, что уже заражена. Этот
голос, это лицо будили у девочки какие-то смутные воспоминания, но те были
слишком слабыми, чтобы вызвать эмоциональный отклик. Скорее ей казался
странным сам факт, что к ней обращается женщина, которая давным-давно
мертва. Странным и... неприятным. Актеры в комедиях, конечно, тоже давно
умерли, но они говорили друг с другом, а не с ней... Ей хотелось, чтобы
запись закончилась побыстрее.
После того, как Бартон произнес свои финальные патетические фразы, на
несколько секунд повисла пауза, и командир уже протянул руку, чтобы
выключить передатчик. Но последние слова сказала всетаки Линда. "Прощай,
доченька, - сказала она, и впервые за все время передачи в уголках ее глаз
заблестела влага. - Мама любит тебя. "
Этот эпизод произвел на Еву более тяжелое впечатление, чем вся
остальная запись. Ей стало тоскливо и страшно; абстрактное понятие смерти
вдруг надвинулось во всей своей ужасающей реальности. Она зажмурилась и
забормотала первые пришедшие на ум слова, чтобы переключить свое внимание -
это оказались слова из курса квантовой механики, который она штудировала с
утра. Повторив несколько раз вслух формулировку уравнения Шредингера, она
успокоилась и предложила Эпплу партию в шахматы. Эппл к этому времени уже
развил у себя дипломатические навыки настолько, что время от времени давал
ей выиграть - особенно когда замечал, что Ева в дурном расположении духа.

Первым делом следовало провести ДНК-тест, дабы не произвести
оплодотворение семенем собственного отца. Ева знала, что близкородственное
скрещивание генетически неблагоприятно. Конечно, отцовскую сперму вовсе не
следовало уничтожать - сохраненная и дальше в качестве консерванта, она
должна была пригодиться потом, для оплодотворения дочки, а лучше внучки Евы.
Второе поколение тоже предполагалось осеменить искусственно, оставшейся
спермой астронавтов (естественно, также избегая зачатий от своих отцов);
мужчины второго поколения, по плану Харпера, должны были оплодотворить лишь
женщин третьего. Подобная стратегия должна была максимально обеспечить
генное разнообразие, избегая вырождения на самом опасном, раннем этапе
становления популяции.
Программа МКС-3 предусматривала медицинские и биологические
исследования, не говоря уже о возможной врачебной помощи экипажу - так что
кое-какие знания у Эппла, а теперь уже и у Евы, имелись. Но, конечно, не в
области тестов на определение отцовства - вот уж что точно никто не
планировал делать на орбитальной станции. Но астронавты, готовившие
госпиталь в Плезантвилле к грядущей миссии, обо всем позаботились. Книги,
описывающие процедуру и заботливо заложенные в нужных местах, уже лежали в
лаборатории. Ева, некоторое время полистав страницы, обстоятельно проверила
инструменты и реактивы, тщательно простерилизовала иглу и кольнула себе
палец. Последнее, впрочем, вызвало неожиданные сложности.
Казалось бы, чего проще - взять у себя кровь, а вот поди ж ты:
организм противился боли, заставляя рефлекторно отдернуть руку. Ева не могла
припомнить, чтобы ей приходилось чем-то колоться или резаться: на станции не