"Йозеф Несвадба. Римская победа" - читать интересную книгу автора

во время велосипедных соревнований. Конгресс энцефалографов проходил в
Палаццо Дория, а спортивные врачи заседали на Пьяцца Венеция. С Римом мне
пришлось познакомиться только из окна троллейбуса. Ватиканскую коллекцию я
не видел, на Форе Романе не был, Виа Венето знаю только по кинофильмам. Мне
нужно было успеть на оба конгресса. И во всех подробностях я могу описать
только римские троллейбусы. Они почти такие же, как у нас.
Краткий не желал тренироваться без меня. Он утверждал, что чувствует
себя неуверенно, что меня взяли в Рим не для прогулок. Однажды, когда я
прибежал в тренировочный зал на десять минут позже, он стал на меня кричать.
Во время тренировки нервничал. Теперь мне стало ясно, зачем его взяли на
чемпионат. Хотели, чтобы он, наконец, провалился и перестал вести себя в
Праге, как примадонна. Я начал подозревать, что мой коллега Вольф нарочно
сломал ногу.
За день до открытия соревнований среди участников конгресса по
энцефалографии я встретил Гвин из Манчестера. Год назад, по дороге в Москву,
она заезжала к нам в клинику. Гвин сейчас же посадила меня рядом с собой. И
тут же спросила о моем шефе. Гвин участвовала в дискуссии, была в курсе
новейших исследований, цитировала американские работы. Я решил, что вечером
перелистаю последний номер "Джорнал оф энцефалографи", а пока пригласил ее
поужинать. Она попросила все только холодное. Даже кофе из холодильника. Мне
такая еда не очень-то нравится. Сидели мы на маленьких металлических
стульчиках, а мимо нас торопливо проходили люди, гораздо более
темпераментные, чем мы. Они кричали друг другу "корнуто", что значит
рогоносец, и бросались к троллейбусу, как на соревнованиях по бегу.
Наверное, им так же, как и мне, хотелось попасть на два конгресса
одновременно. Может быть, кое-кто в Риме тоже специализировался сразу в двух
областях?
- Знаешь, сколько тебе нужно бы читать ежедневно по нашей
специальности? - размышляла вслух Гвин, сидя рядом со мной. - Десять статей
ежедневно. Это примерно страниц сто. Не считая книг. Даже узкая
специальность слишком велика для одного человека. Представь себе, что
кому-нибудь вздумалось следить за всей медициной. Тогда ему потребовалась бы
особая машина, которая могла бы обрабатывать и классифицировать научную
информацию, полученную со всего света. Это составило бы в день больше тысячи
страниц. Как же обстоят дела с человеческим мозгом при современном уровне
цивилизации? Хватает ли его? Соответствует ли он темпам нашей жизни? Ведь я
уже почти не читаю газет, не хожу в театр, мы разошлись с Робби... - она
испытующе посмотрела на меня через очки. Гвин была единственным человеком в
Риме, с которым я мог потолковать. Ее исповедь тронула меня.
- Хватит говорить о науке. Пойдем на Аппиеву дорогу после обеда,
посмотрим, где жила Лоллобриджида, а вечером купим билеты на фильм, в
котором она играет.
Гвин поднялась с таким видом, будто я совершил святотатство. Кто будет
за нее записывать доклад профессора Калтенбруха? Что она скажет по
возвращении в Манчестер? Там на ее место претендуют три специалиста. Но,
конечно, прежде всего, ее интересует работа профессора Калтенбруха. И
гораздо больше, чем Аппиева дорога или Лоллобриджида. Она уверена, что я
тоже пойду на доклад. Я посмотрел на часы. Было довольно поздно. Вот уже
десять минут, как Краткий тренируется. Это значит, что все десять минут он
ругает меня последними словами. А завтра - состязания. Я извинился перед