"Йозеф Несвадба. Трест по уничтожению истории" - читать интересную книгу автора

не хотелось. Марта только взглянула на него. Она была еще уродливее, чем
всегда.
- Завтра утром надо внести десять тысяч. Они передали, что подождут до
завтра только ради тебя. - Она произнесла это медленно и тихо. Знала, что в
доме нет ни гроша, если не считать тех денег, которые в свое время припрятал
отец и, разумеется, никому не даст. - А ты, мол, можешь водить машину для
фабрики.
Корейс вскочил. Характер у него был вспыльчивый.
- Твое дело кончено, - крикнул тесть, - выхода у тебя нет. Я это всегда
предсказывал.
Но он изрекал свои предсказания уже в пустой комнате Корейс вышел из
дому. По пути он захватил с полки в передней бутылку рому, отбил горлышко о
косяк двери и несколькими большими глотками выпил весь ром.
Тонда все еще стоял у двери подле своей таинственной машины.
- Я еду, - бросил ему Корейс и сел за руль, словно отправлялся
куда-нибудь в Мотол к огороднику за цветной капустой. В последний момент
Тонда перевел под машиной какой-то рычажок и быстро отскочил в сторону.
Мотор зарычал; видимо, это был дизель. И все-таки Корейсу показалось, что
машина едва движется. Он выглянул - Тоник уже исчез. Но он заметил, что
светит солнце и неподалеку цветет яблоня. В ноябре. Спустя секунду на ветвях
лежал снег. Еще миг, и на деревьях уже висели плоды. Однако он понял, что
происходит, лишь тогда, когда исчез его гараж и вместо него появились старый
забор и сарай, которые он снес в сорок седьмом году. Ландшафт за окном
машины менялся, как в ускоренном фильме. У Корейса даже голова закружилась.
Он услышал выстрелы, и машина резко остановилась. Тряхнуло так, что ему
пришлось ухватиться за руль. На нем он увидел название фирмы:

ТРЕСТ ПО УНИЧТОЖЕНИЮ ИСТОРИИ

а на счетчике дату: 1945 год. Стрельба доносилась откуда-то издали, видимо,
со стороны Роудниц. Били тяжелые орудия или танки. Он быстро отвел машину в
кусты за оградой и вышел из нее. Все было точь-в-точь как тогда. Вот
остановилась команда фашистских подрывников на автомобилях-амфибиях с
фаустпатронами. Их было человек пятнадцать, и все матерые убийцы. И я должен
пощадить их ради своей машины? Горизонт осветило пламя пожара. Корейс
вспомнил о детях, сожженных в соседних деревнях. И сразу почувствовал, что у
него не хватит сил. Видно, ход истории вообще невозможно остановить.
- Они хотят взорвать мост. Мы должны пробраться лесом и опередить их.
Подвези нас, - сказал кто-то, дернув его за рукав. Это был Тонда, только
совсем молодой. И дергал его своей здоровой правой рукой. Рядом с ним стояла
Ирена. Ну, конечно. С коротко остриженными белокурыми волосами, в одежде
узника концентрационного лагеря, с винтовкой. Ирена, которую он тогда любил.
- Не ходи туда, Тонда. Лишишься руки. И потом тебя арестую.
- Это не Корейс, - оттолкнула его Ирена.
- Что вы здесь делаете? Кто вы такой? Прячьтесь! - крикнули остальные
товарищи и кинулись во двор, осторожно перелезая через забор, чтобы их не
увидели с улицы. Все они были вооружены.
Почему они не узнали его? Корейс лихорадочно размышлял. Искал глазами
какое-нибудь зеркало или хотя бы осколок, но тут же увидел самого себя
выходящим из дому и вынужден был ухватиться за забор, чтобы не вскрикнуть.