"Леонид Нетребо. Господа офицера" - читать интересную книгу автора

потратились. Спиртное пока не отпускают, одиннадцати нет. Что время зря
терять.
Айзик, казалось, забыл о моем существовании и обращался только к
Снежкову, который, уже поверивший, что его не разоблачили, и поэтому готовый
согласиться со всем на свете, покорно кивал головой.
- Да и знаешь, - продолжал задушевно Айзик, - лучше сперва покушать, а
то потом на голодный желудок... Развезти может. Помнишь, как с тобой
намучились у Светки на дне рожденья? - (Снежков помнил - кивал.) - А пока, -
устало закончил Айзик, совсем понизив голос, - Снежок, будь другом, дыши в
другую сторону. - Миролюбиво пояснил: - Компот тебе, видимо, подсунули
какой-то некачественный - котлетой отдает...
- Да нет, Айзик, такое от голода бывает. Голодная отрыжка!... - я тоже
решил внести свою лепту в воспитательный процесс. В столовой мы взяли на
шестьдесят копеек три тарелки борща, полные порции, хоть Снежков и пытался
протестовать - мол, ему хватит половинки. И девять кусочков хлеба. Ели не
разговаривая. Молчаливой трапезой подводя черту под "всем, что было". Вышли
на белый свет простившие и прощенные. За спиртным пошел Снежков. По логике
Айзельмана, некоторых опять могли принять за олимпийцев, а Снежков в этом
плане выгодно от нас отличался - не в джинсовых штанах, при белой рубашке. К
тому же, о нем никак нельзя было сказать, что он спортивно сложен. Даже не
загоревший: кожа его лица в течение последнего, очень для нас всех жаркого
месяца, не могла подружиться с солнечными лучами, не бронзовела - а
краснела, пузырилась и опадала лохмотьями слой за слоем. Поэтому вид его был
слегка облезлый, но мимика отличника и маменькина сынка компенсировала этот
его временный недостаток. Так говорил Айзельман.

Две бутылки ярко желтели и радужно отблескивали золотистыми этикетками
в руках Снежкова, который выглядел, как человек, совершивший подвиг.
- Что за херню ты купил, Снежок? - зловеще прошипел Айзик, вращая
глазами.
- Это "Херес", "Хе-рес", - миролюбиво объяснил Снежков, проводя пальцем
по надписи на бутылке, как будто ничего не произошло. Хотя, было заметно, он
догадывался, в чем причина Айзикова гнева.
- Хер-Ес, - передразнил Айзик, по своему расставив акценты. - Ты
думаешь, я читать не умею? - Он взорвался: - На что ты деньги угрохал,
интеллигент! Что, водки не было, бомотухи, наконец?!... Или опять компоту
захотелось?!
- Воскресенье сегодня! - смело закричал Снежков, потому что говорил
правду. - Только слабые напитки продают! Этот - самый крепкий! Все равно
ведь, думаю, будете в "лигрылы" переводить - вам же по барабану в этом
плане: что "Херес", что "Хер-Ес"!...
Он был прав. Для Айзика, и не только для него в нашей студенческой
среде, "лигрыл" являлся зачастую решающим параметром. Особенно при дефиците
финансов. Дробь: Литр помноженный на Градус, и все это поделенное на
количество Лиц, то бишь Рыл. Чем больше величина "лигрыл" на данную денежную
сумму, тем ценнее напиток.

- Об чем шумим, народ?
На пороге магазина стоял тщедушный мужичек довольно затрапезного вида.
Рубашка навыпуск выполняла двоякую роль: скрывала то, что топорщилось из