"Эрик Нехофф. Безумное благо " - читать интересную книгу автора

как же! Старый мерзавец, да. Я знаю, нарушив окружающее вас молчание, я не
сдержу свое слово. Но ведь и вы в вполне сдержали свое. Правда, вы мне
никогда ничего не обещали.
И все-таки как же я любил вас! Когда я говорю: вас, я имею в виду ваши
книги. Потому что я увидел изнанку - и благодарю покорно.
Назовем вещи своими именами: вы были сволочью. Да и Мод не так уж
кристальна. В этом мы абсолютно согласны.

Честно говоря, когда я вас в первый раз увидел, я вас не узнал. Мне это
простительно. Все ваши фотографии - столетней давности. И все черно-белые.
Вы на них такой чуть сутулый господин, уже седой, в твидовом пиджаке с
замшевыми заплатами на локтях. И что вы забыли в Италии тем летом?
Ностальгия замучила? Дудки! Положим, ваш старший брат был ранен в Анцио.[2]
Но кроме этого - никаких зацепок. Ваши родители были евреями с Парк-авеню. У
них водились денежки. Такие элегантные, культурные денежки. Они жили в
достатке и ни о чем не тужили. Ваша самая известная книга начиналась такой
фразой: "Я ничего не хочу сказать, но мои родители были действительно
богаты". По-английски это звучит еще лучше.
Люди в гостинице не знали, кто вы такой. И не они одни. Я сам даже не
догадывался, что мой сосед - самый загадочный из современных американских
писателей. Для меня эти каникулы под Римом были ошибкой. В дальнейшем все
это подтвердило.
Сначала вы не сказали нам, кто вы такой. Ваша легендарная осторожность.
Мод резвилась вовсю. Она играла с собаками, бросая им теннисные мячи. Вы нам
сразу солгали. Вы-де приехали из Чикаго. Вы и впрямь параноик. Как будто
настоящий адрес мог нас насторожить. Мы вообще-то не знаем наизусть карту
Соединенных Штатов. Вермонт нам ни о чем таком не говорит. Мы всего лишь
французишки. Чикаго? Почему Чикаго? Из-за озера, открытого всем ветрам?
Из-за гангстерских историй? "Я из Чикаго": ложь была ни к чему. Уверяю вас,
если бы вы просто сказали: "Я живу в Вермонте", - мы бы не подумали
немедленно: "О, должно быть, это Себастьян Брукинджер".
Факт остается фактом. Вы довольно интересный мужчина для ваших лет. Я
должен это признать. Вас нельзя не заметить. Эта белая шевелюра, эта чуть
согбенная фигура человека, чей рост превышает метр восемьдесят пять. Что вы
делали на Понце? Вы читали вслух маленькой девочке туристическую брошюру на
террасе. На дорожке, ведущей к пляжу, лежал перевернутый трехколесный
велосипед желтого цвета. Официант принес вам пиво. Налил его осторожно,
наклоняя стакан, чтобы пена не была слишком густой. Девочка подняла
велосипед. Он был чересчур мал для нее. Это была одна из ваших внучатых
племянниц. Лет этак десяти. Светловолосая, загорелая, уже безо всяких
детских округлостей. Зоэ - так ее звали. Еще немного, и она начнет разбивать
сердца. Эти бедные богатенькие девочки очень скоро начинают разбивать сердца
парней. Они инстинктивно умеют это делать. Я наблюдал за ней. Закрытый
темно-синий купальник, черные босоножки, она часто зевала. Скучала, понятное
дело, в чужой стране с типом, вроде вас. Она не знала ни слова
по-итальянски. Вы тоже не слишком в этом преуспели. Вы заговорили с нами как
раз для того, чтобы узнать, как будет "виноград". Зоэ надоело мороженое.
"Uva", - сказала Мод. Виноград будет "uva". Вы пригласили нас вместе
заказать десерт. Мод снова взяла тирамису. Вот что в ней было действительно
здорово - она не следила за своим весом. Питалась, как хотела, и не полнела.