"Кэтрин Нэвилл. Восемь " - читать интересную книгу автора

Талейрана-Перигора, епископа Отенского...
Мирей, ахнув, вскочила на ноги, подхватив ткань, чтобы прикрыть грудь.
Валентина же испустила такой пронзительный визг, что у ее кузины чуть не
лопнули барабанные перепонки.
- Епископ Отенский! - кричала Валентина, пятясь от него. - Сам дьявол с
копытом!
Обе молодые девушки соскочили с помоста и выбежали из комнаты. Морис
посмотрел на Давида с кривой усмешкой.
- Обычно я не вызываю такого эффекта даже после яростных постельных
баталий, - прокомментировал он.
- Похоже, ваша репутация бежит впереди вас, - ответил Давид.
Давид сидел в маленькой столовой, располагавшейся сразу за студией, и
смотрел на рю де Бак. Морис устроился спиной к окну, в кресле, обитом
сатином в красно-белую полоску, за столом из красного дерева. Стол был
накрыт на четверых: несколько ваз с фруктами и бронзовые подсвечники,
расписанные цветами и птицами фарфоровые приборы.
- Кто бы мог подумать, что девицы так испугаются вас? - сказал Давид,
вертя в руках шкурку от апельсина. - Примите мои извинения за эту
неловкость. Я был наверху, девушки согласились переодеться и спуститься к
завтраку.
- Как так случилось, что вы стали опекуном всей этой красоты? - спросил
Морис. Он повертел в руках бокал с вином и сделал глоток. - Слишком много
счастья для одного. Тем более для человека вашего склада. Просто
расточительство, да и только.
Давид бросил на него быстрый взгляд и ответил:
- Не могу не согласиться с вами. Ума не приложу, как управляться с этой
обузой. Я обегал весь Париж, чтобы отыскать хорошую гувернантку и продолжить
образование своих племянниц. Просто не знаю, что делать, особенно с тех пор,
как несколько месяцев назад моя жена уехала в Брюссель.
- Ее отъезд не был связан с прибытием ваших обожаемых "племянниц"? -
спросил Талейран, подсмеиваясь над незавидным положением художника.
- Вовсе нет, - печально сказал Давид. - Моя жена и ее семья верны
роялистам. Они возражают против моего участия
в Собрании. Они считают, что художник из буржуазии, которого
поддерживала монархия, не может открыто выступать на стороне революции. С
тех пор как пала Бастилия, мои отношения с женой стали очень напряженными.
Она выдвинула мне ультиматум: требует, чтобы я отказался от поста в
Национальном собрании и прекратил рисовать политические полотна, иначе она
не вернется.
- Но, мой друг, когда вы открыли свою "Клятву Горациев", люди толпами
приходили в вашу студию на Пьяцца дель Пополо, чтобы возложить цветы перед
картиной. Это был первый шедевр новой Республики, а вы стали ее избранным
художником.
- Я знаю об этом, а вот моя жена - нет, - отметил Давид. - Она забрала
с собой в Брюссель детей и хотела взять моих воспитанниц. Однако одним из
условий моего с аббатисой договора было то, что девочки будут жить в Париже,
за это я получаю содержание. Кроме того, я принадлежу этому городу!
- Их аббатиса? Ваши воспитанницы монахини? - Морис чуть не лопнул от
смеха. - Какая приятная неожиданность! Отдать двух молодых девушек,
Христовых невест, под опеку сорокалетнего мужчины, к тому же не являющегося