"Кэтрин Нэвилл. Магический круг " - читать интересную книгу автора

разбудил стук в дверь, как он потянулся на кровати под покрывалом,
спрашивая, который час. Внезапно он испытал чувства, о которых до сих пор
лишь слышал: волосы у него на затылке действительно встали дыбом! И он
понял, что вскоре произойдет нечто ужасно важное. Еще не зная определенно,
что именно должно случиться, он понял, что настал долгожданный момент.
Храмовые стражники, охранявшие дворец первосвященника и его персону,
сообщили из-за двери, что к дворцовым воротам пришел какой-то человек -
осмелился прийти в строго охраняемый городской квартал глухой ночью во время
римского комендантского часа - и просит о встрече с ним. По словам
стражников, просителем был красивый, но мрачный иудей крепкого телосложения
с резкими чертами лица. Он отказался говорить с кем-то, кроме
первосвященника Каиафы, по секретному делу крайней важности. Поскольку он не
предъявил никаких верительных грамот или предписаний, никаких объяснений для
такого визита, стражники должны были либо арестовать и допросить этого
человека, либо прогнать его. Однако они не знали, как лучше поступить.
В глубине души Каиафа понимал, что не нужно задавать никаких вопросов.
Как один предатель понимает другого, Иосиф Каиафа понял, что знает этого
человека очень давно, возможно целую вечность.
Слуга закутал его в роскошный зеленый халат с тяжелыми складками, и под
охраной храмовой стражи он прошел по коридорам в зал, где ожидал его ночной
посетитель. У Каиафы были тайные соображения по поводу некого судьбоносного
момента. Он понял, что его час настал.
Но впоследствии, когда его спрашивали об этой ночи - буквально
допрашивали как римляне, так и синедрион, - он, как ни странно, ничего
больше не мог вспомнить. Только пробуждение глубокой ночью, проход по
длинному залу - и еще судьбоносное ощущение, о котором он, конечно, никому
не сказал, поскольку это было исключительно его личное дело. Сама встреча и
незнакомец виделись Каиафе неясно, словно его ум был сильно затуманен вином.
В конце концов, почему он должен помнить того человека, если их встреча
заняла лишь мгновение той темной ночи? Об остальном позаботилась стража,
заплатив предателю за усердие тридцать серебряных монет. Нельзя же было
ожидать, что Каиафа надолго запомнит его имя! Вроде этот парень был из
Дар-эс-Кериота, хотя уверенности не было даже в этом. В более широком
смысле, подумал Каиафа, разве это имеет значение для великого исторического
гобелена? Важен только сам момент.
Через две тысячи лет их имена будут подобны пылинкам, пролетевшим над
обширной равниной. Через две тысячи лет никто и не вспомнит об этом ничего.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Император Тиберий Клавдий Нерон вглядывался в ночную мглу.
Стоя на балконе этой безлунной и беззвездной ночью, он все же ясно
видел четкие контуры своих сильных рук, покоившихся на парапете, и даже вены
на них. Его большие темные глаза обозревали морскую гладь, следили за белыми
барашками волн, бежавших по Неаполитанскому заливу туда, где скрывалась в
чернильной темноте береговая линия.
Он обладал таким острым зрением практически с раннего детства, что
помогло ему однажды спасти свою мать от преследователей, посланных Гаем
Октавием, жаждавшим овладеть ею. Тогда они бежали по лугам и холмам через
объятые пожаром леса, и огонь подступал так близко, что опалил ей волосы. Но