"Юрий Невский. Время покупать черные перстни (Сокр.вар., Сб. "Время покупать черные перстни")" - читать интересную книгу автора

драгоценных рук это дело.
Княгиня Ольга игнорирует автобус, она идет до городского маршрута пешком.
Я думаю, в том она обретает чистую радость, тогда как мы все,
перепутавшись биополями, сплющиваем себе грудные клетки и задыхаемся от
перегара вчерашнего завоза местного розлива в поселковую точку.
Княгиня Ольга смотрит в синий чай крепко заваренного неба, едва
забеленного стылым молоком нарождающегося дня из холодильника ночи, она.
выходит голая на снег - она будет облита двумя ведрами
рассеянного серебра лунного света!
Ведро едет вверх тяжеловесным составом, и вслед за рычаговым движением рук
перетекают смуглые голыши анатомического атласа мышц...- миг - вибрирует
эквилибристом знобящая тяжесть неба, всех просторных снегов, растворенные
сахарки улыбчивых звезд и вот - она вознесется, вертикально отлита в
столбе разбившихся складок хрустального плаща, закипевшего вокруг тела
туманом алмазов и брызг! Я вижу ее в упор (Я хожу в это время тропкой
между оград к щиту-распределителю включать опостылевшее электричество) -
она не замечает ничего из нашего мира,
...о, Осанна! Аллилуйя! Богинч Кали! -ракета в огне заклубившихся звезд и
рептилий, такая же палочка нунчака темной полировки столетий!..
Впередсмотрящая на носу викингового яла, островной дозор Пасхи, детские
рисунки марсиан, русалочья морочь Полесья, хронопы с надейками, тополиная
вера старообрядцев... все гремит вокруг жестью ритуально вниз брошенных
ведер, -пока бегу запинаясь в мозгу и полах овчинной дохи к спасительной
твердолобости Правительственного ковчега.
Так было в первый раз и потом - я привык к интернетовским странным
порядкам: накинул крючок на дверь, свел на нет бесхозяйственность
мелкокалиберного оружья, густо наложив лоск и глянец швейцарской смазки
"Жилетт", намагнитил ствол, направил у сведущих в дремучести убойного дела
людей целевик, надпилил браконьерским крестом оконечники пуль для
подспудного разрывного действа. Верно выбрал мой глаз сферическое
черно-кружье мишени в мелькании ушных впадин городских волков - лесных
собак, разбойным наметом обложивших пограничье моих владений, сторожко
тюкала моя винтовочка, пластая дьявольские тени, рвущие серую пену
кровавых снегов. Крался мимо декабрь и январь, все дезертиры и
перебежчики, ветер-поземщик да мороз-ледостав, окружающий Космос, топили
унылые печи.
Она прибегала "ко мне темно в шубейке с заячьими лапками на монограмке
рубашки ночи - на ней лица не было! Ей нужны были медикаменты, много
медикаментов, жаропонижающее и перевязочный материал. Я сыскал по сусекам
- мало ли за какой надобностью в нашем кромешном царстве,- отдал что было.
В их доме виднелось косноязычное движение, наносило смутным запахом
тревоги. Другой день был в городе, прикупил какие есть аптечные снадобья,
памятуя о ночном мороке. Ввечеру стукнул калиткой их дома, отпнул
закатившуюся шавку, прошел в сени (показался влажный вздох близкого коня,
мерзлый клац переступивших подков, неистребимый какой-то дух солдатского
постоя). В горнице никого, дымком парит могучая снедь на желтушной
скобленности стола: укладка пирогов под сердешностью полотешки-вышиванки,
чугун со щами, верно, мерзлейшая капуста с каплями багровых брусник и
зелеными разведчиками хрустких огурцов в деревяшкиной лодочке-долбенке...
К чему такая напасть? Неуверенно позвал хозяев в сумрак осыпающихся