"Ким Ньюмен. Замок в пустыне: Anno Dracula 1977 " - читать интересную книгу автора

Пухлое, мягкое, розовое лицо Уинтона задрожало. Он гневно посмотрел на
Хорду. Гуру затрясся на своем троне и прогудел что-то невнятное.
"Убийство, Хорда?", спросил Уинтон. "Убийство? Кто сказал тебе, что мы
можем позволить себе убийство?"
"Ничего такого не было", сказал Хорда/Йорга.
Мне хотелось пропороть его чем-нибудь. Но я подавил свой гнев. Он
слишком боялся Уинтона, не того человека, которого воспринимаешь как
непосредственную угрозу, но, очевидно, верховную шишку в УАЖ.
"Забирайте девушку", сказал мне Уинтон.
Ракель завыла в гневе и отчаянии. Я не знал, тот ли она человек, за
которым мы пришли. Насколько я понимаю, некоторые вампиры после обращения
полностью меняются, их предыдущая память выгорает, становится печальным
белым пятном, заново рождаясь со страшной жаждой и бешеной хитростью.
"Если она убийца, то мы ее не хотим", сказал Уинтон. "Еще нет."
Я приблизился к Ракель. Другие культисты отшатнулись от нее. Ее лицо
задвигалось, то раздуваясь, то разглаживаясь, словно прямо под кожей ползали
плоские черви. Зубы как-то смешно удлинились, стали толстыми кочерыжками
заостренной кости. Губы порваны и разбиты.
Когда я попытался прикоснуться к ней, она зашипела.
Эта ли девушка в муках обращения бросилась питаться кровью собственной
матери, Линды, да зашла слишком далеко, сделав больше, чем намеревался ее
человеческий разум, насыщаясь до тех пор, пока не утолила свою вайперскую
жажду?
Я слишком хорошо представил себе эту картину. Я пытался совместить ее с
тем, что рассказал мне Джуниор.
Он клялся, что Ракель невинна.
Но его дочь никогда не была невинной, ни как теплокровная личность, ни
теперь, как новорожденный вампир.
Женевьева шагнула ближе к Ракель и смогла обхватить ее рукой. Она
что-то зашептала в ухо девушки, уговаривая уйти, заменяя в ее разуме Мастера
Смерти.
Ракель сделала свои первые шаги. Женевьева помогала ей. Потом Ракель
встала, словно натолкнувшись на невидимую стену. Она посмотрела на
Хорду/Йоргу с болью от его предательства во взгляде, и на Уинтона с тем
умоляющим выражением, которое я хорошо понял. Ракель все еще оставалась
собой, все пытаясь вымолить любовь у недостойных мужчин, все еще отчаянно
стремясь выжить среди прорастающих в ней нитей злобы.
Ее внимание отвлек странный звук. Она сморщила нос.
Женевьева достала своего резинового утенка и крякнула им.
"Вперед, Ракель", сказала она, обращаясь к ней, как к счастливому
щенку. "Приятная штучка, хочешь ее?"
И она снова крякнула.
Ракель попыталась улыбнуться своей чудовищной улыбкой. На ее щеке
проступила маленькая капелька крови.
Мы уходили из "Уравнения Анти-Жизни."


x x x
Джуниор испугался собственной дочери. Да и кто бы не испугался.
Я снова был в Пудл-Спрингс, не там, где мне хотелось бы быть. Жена