"Фридрих Незнанский. Кровная месть ("Марш Турецкого")" - читать интересную книгу автора

он обитал с родителями и сестрой-студенткой. Я ожидал вегетарианский стол,
но он порадовал меня котлетами маминого рецепта под острым соусом да еще с
гречневой кашей. Во всем остальном он остался неизменен: речь его была
немногословна, жесты сдержанны и жвачка во рту появилась тотчас же после
того, как он допил свой кофе. Он даже мне предложил жвачку, сославшись на
телевизионную рекламу. Я ни в коей мере не позволил себе выразить к этому
свое отношение и молчаливой сосредоточенностью только усугубил
неопределенность ситуации. Счет матча оставался ничейным.
Во второй половине дня серьезные преступления в городе носили в
основном дорожно-транспортный характер. При этом Сережа созванивался с
Ларой, которая сидела за компьютером в прокуратуре, и пару раз это дало
мгновенный результат. Сережа каждый раз после этого сдержанно торжествовал,
я же только снисходительно усмехался. После пяти было обнаружено
сомнительное самоубийство в Сокольниках, потом случилась перестрелка на
Черемушкинском рынке и даже нападение на пункт обмена валюты. С приближением
вечера в обществе, по обычаю, закипали страсти - и нам следовало ждать
серьезных выплесков этих страстей.
Во время очередного перерыва между выездами на место происшествия в
девять часов я решился на ответное приглашение и затащил стажера к себе на
Фрунзенскую, где в отсутствие супруги было не так уютно, но тем не менее
мило. Матч продолжался. Я в чем-то разыгрывал басню о лисице и журавле: если
дома у Сережи мы не обменялись и десятком слов, на своей территории я
засыпал его вопросами. Мало того, я подал ему кофе без сахара, поставил
пластинку с "Травиатой" и даже нечаянно капнул на него вишневым вареньем. И
следует честно признать, Сережа вышел из испытаний с достоинством, твердо и
решительно попросил сахар, проигнорировал мою неловкость с вареньем, а на
множество моих вопросов отвечал кратко, но содержательно. Я так и не смог
подобраться к нему поближе, как ни старался. Мне следовало лишь признать
поражение по очкам и открыться со всеми своими мелкими провокациями, но тут
очень вовремя зазвонил телефон и дежурный сообщил, что в Шмитовском проезде
совершено убийство. Я распорядился срочно выслать за нами машину.
Старший опер МУРа майор Грязнов уже поджидал нас у подъезда. Неподалеку
стояли "скорая помощь" и милицейский "рафик". Когда мы подъехали, санитары
загружали в машину носилки с телом потерпевшего.
- Услыхал, что твое дежурство, и решил приехать, - сообщил мне
доверительно Грязнов. - Похоже,- наше это дело, Саша. "Стрелки".
Я уже не помнил, кто первый назвал этих убийц "стрелками". Название это
шло от того, что в каждом случае был произведен всего лишь один выстрел, и
это говорило о мастерстве исполнения. Я познакомил Грязнова с Сережей, потом
спросил:
- Что известно?
- Убитый, Маркарян Ашот Нерсесович, уроженец Армавира, приехал в Москву
по делам. Вечером он с друзьями был в ресторане, а здесь проживал на
квартире у приятеля.
По возвращении из ресторана был убит на лестнице. Выстрела никто не
слышал, работали с глушителем.
- Убит в подъезде, - повторил я задумчиво. - Что это напоминает,
господин следователь?
- Убийство банкира Гудимирова, - ответил Сережа.
- Кстати, это и произошло неподалеку,- напомнил Грязнов.