"Виктор Николаев. Живый в Помощи ("Записки афганца" #1) " - читать интересную книгу автора

Андрея, но Васька, с его боксерским опытом и кошачьей пластикой, получил
только шальную царапину на правой щеке.

Интернациональный "долг"

Вопреки программному "интернационализму" бравые сибирские курсанты
испытывали чувство законной гордости от того, что одолели беснующуюся орду
непривычных для Сибири дебоширов. Челябинцам было слабо, а сибирцы-молодцы
честь не уронили. Особым уважением к курсантам прониклись и местные жители.
Но первый страшный опыт отнятой у кого-то жизни, пусть даже законным
насилием, будил в их молодых душах иные чувства, далекие от гордости,
неизъяснимые привычными житейскими понятиями, обыденными взаимоотношениями
между людьми. Оправданная обстоятельствами жестокость вовсе не находила
легких оправданий в сердцах будущих офицеров, каждый одолевал это
противоречие внутри, накапливая таким переживанием особую воинскую мудрость
защиты беззащитного, попечение о слабом против сильного...
Город не одну неделю зализывал душевные и физические раны от наглого и
чудовищного погрома, впрочем память о нем среди сибирцев-старожилов жива и
сейчас. Естественно, военная прокуратура тогда же возбудила расследование
дикого ЧП. Но старый контрразведчик сдержал слово: ни один из курсантов не
привлекался за "превышения мер обороны". Все случаи жестокости и даже
смертельных исходов среди погромщиков были оправданны конкретными
обстоятельствами, действиями, адекватными жестокости распоясавшихся,
вооруженных ножами и заточками преступников. Не было ни одного случая, чтобы
многочисленная группа курсантов набрасывалась на одного бандита. В
происшедшей схватке силы были почти равны, даже дебоширов было человек на
пятьдесят больше, и единственным преимуществом курсантов перед бунтовщиками
в момент штурма эшелона была воинская организованность и сплоченность.
Через две недели полковник из контрразведки пригласил Виктора в числе
десятка других курсантов, особо грамотно и хладнокровно проявивших себя в
ночной операции, для передачи им уникального опыта проведения
разведывательных, диверсионных и других спецопераций. В такие секреты
воинского искусства старые вояки посвящали далеко не каждого юнца, кто решил
надеть форму. Они знали, что доверять их слишком горячему или злобному,
глупому или склонному к подлости парню, все равно, что создавать слепое
орудие убийства. Но привокзальная операция позволила полковнику выявить
наиболее способных ребят, из которых получатся настоящие ответственные
офицеры. И как в будущее смотрел. Не раз потом спасали Виктора уроки
опытного воина в боевых операциях, когда было по-настоящему страшно и мокрая
от пота ладонь предательски скользила по перехваченной рукояти "духовского"
штыка, примкнутого к винтовке М-16 и нацеленного в грудь для смертельного
удара. В подобных случаях рука сама знала, как сконцентрироваться для
решительного рывка и защитного приема, и сердце чувствовало, что безвыходных
ситуаций не бывает. Вот главное, чему научил Виктора
фронтовик-контрразведчик: безвыход - это когда человека уже нет! Пока он
жив, всегда есть выход из любой ситуации, есть верная тропа к достойному
офицерскому решению.
После училища Виктора направили служить в Закавказский военный округ.
Сибирское кровавое столкновение отнюдь не озлобило его душу, не вызвало
национальной отчужденности и предвзятой враждебности к кавказцам или